Книга По заказу, страница 49 – Дик Фрэнсис

– Добрый день, – ответил Чарлз и встал.

И Чарлз, и я отказались знакомить Родни с завсегдатаем скачек. Чарлз снова сел, и мы втроем принялись молча ждать. До Падди, кажется, дошел смысл нашего безмолвия, и он удалился, обратившись ко мне:

– Увидимся позднее, Сид.

– Ладно.

Падди шагнул к двери, но в очередной раз не удержался и оглянулся на нас.

– Готов поставить фунт против пенни, что он будет здесь околачиваться и поймает меня у входа.

– Но я по-прежнему не понимаю, – упорствовал Чарлз. – Зачем тебе понадобился посредник для рассказа этому журналисту? Отчего ты сам не можешь с ним поговорить?

– Если я выйду и откровенно расскажу все Крису Битеру, он, возможно, мне не поверит. И даже если поверит, то не напишет об этом в газете, решив, что я просто хочу увидеть свою историю в его колонке. С другой стороны, если Падди выудит у меня секрет, а я с ним в конце концов поделюсь и добавлю, что он ни при каких обстоятельствах не должен его разглашать, он сразу побежит докладывать своему соседу, этому самому Крису Бишеру. А Бишер обнародует мою информацию, подумав, что я не желаю ее там видеть.

– Что же это за тайна? – поинтересовался Родни. – Или мне не положено знать?

– Да, – присоединился к нему Чарлз. – Я ведь тоже о ней понятия не имею.

– Извините, – смутился я. – Конечно, я не стану от вас ничего скрывать. Более того, я просто обязан вам сообщить, если вас вдруг спросит Падди или кто-нибудь еще. Да это вовсе не секрет, и я хочу, чтобы все узнали правду. А пока пусть лишь Падди и Крис Бишер считают мою новость тайной. Дело в том, что я нашел вторую пулю рядом с домом Билла Бартона и твердо знаю, что он не кончал жизнь самоубийством, а полиция сейчас ищет его убийцу.

– Она его действительно ищет? – усомнился Чарлз.

– Ну, не совсем так, но об этом я не скажу Крису Бишеру. Ни слова.

– Что-то я не в силах разобраться, – вздохнул Родни.

– Это долгая история. Чарлз изложит ее вам со всеми подробностями. Прошу прощения, но мне пора. Пойду и посмотрю, как Падди начнет меня пытать. Если он к вам обратится, передайте, что я попросил вас исследовать вторую пулю. Но не забивайте себе этим голову. Желаю вам приятно провести время на скачках.

– Так и будет, – откликнулся Родни. – А вам не трудно намекнуть, на кого следует поставить? – спросил он с азартом новичка.

– Он посоветует тебе не вынимать деньги из кармана, – поспешил разочаровать его Чарлз.

Я рассмеялся. Чарлз слишком хорошо меня изучил.

И двинулся к парадному полукругу. Как и ожидалось, Падди подошел ко мне, когда я следил за бегущими в первом заезде.

– Кто этот профессор? – атаковал он меня вопросом. Меня испугала осведомленность Падди, успевшего выяснить, что третьим за нашим столиком был профессор.

– Не твое дело. И не говори, что он профессор.

– Да хватит тебе, Сид. Зачем он сюда приехал?

– Мне понадобилась его консультация. Ничего существенного.

Я понадеялся, что он мне не поверил. А затем спустился в нижние ряды, чтобы лучше разглядеть лошадей и жокеев. Падди стал спускаться вслед за мной. Теперь он от меня не отвяжется. Пока не добьется задуманного.

– О чем же ты с ним консультировался? Может быть, я тоже сумел бы дать дельный совет.

– Нет. Ты ведь ничего не смыслишь в баллистике.

– В баллистике? А что это за штука?

– Вот видишь, ты в ней полный профан. А я отыскал специалиста.

– Для чего?

– Отстань, Падди, – огрызнулся я. – Тебя это не касается. Сколько раз мне еще повторять?

Он снова собирался меня спросить, но, к счастью, в эту минуту его отделила от меня система общественного контроля – «Эти лошади бегут по заказу и будут сняты с дистанции». Прежде я с удовольствием скакал по здешним дорожкам и принялся с завистью наблюдать за жокеями. Они делали то, о чем я мог только мечтать. Тоусестер – «парковый» ипподром, расположенный среди зеленых холмов. Барьеры так и манят через них перепрыгнуть, они прочны и надежны, однако настоящим испытанием для лошади является последняя миля перед финишем, круто поднимающаяся к холмам. Лошади впервые проехали около трибун, повернули направо и спустились вниз по холму, начав забег во втором круге. Все двенадцать скакали ровно, почти не отрываясь друг от друга.

Я обратил внимание, что Падди покинул меня и перебрался к концу трибуны. Там он завел с кем-то серьезный разговор. Я толком не рассмотрел этого человека, но понял, что это, увы, не Крис Бишер.

Жокей на дальней дорожке с силой хлестнул свою лошадь по ребрам. Они опередили остальных и явно намеревались победить.

«Не слишком ли быстро?» – подумал я. И вспомнил, что многие скачки проигрывались в Тоусестере из-за больших рывков лошади и жокея на долгом, извилистом пути к последнему барьеру и финишной линии. Но нынешний прорыв был впечатляющим, и лошади вскоре удалось закрепиться в своей выигрышной позиции. Ее уже отделяло от прочих немалое расстояние. Никто даже не старался приблизиться к ней, да и я бы тоже не стал. Опытным жокеям известен ряд правил. И одно из них таково: никогда не торопиться в Тоусестере. Это не поможет победе на скачках.

Во втором круге лидер по-прежнему оставался впереди, но дистанция между ним и другими скакунами заметно сократилась и уменьшалась с каждым усталым шагом жеребца. Несколько лошадей догнали его у последнего барьера, и он все равно не победил бы, даже если бы не упал у финиша. А падение было тяжелым, со множественными переломами костей.

По статистике, на каждых скачках лошади падают именно у последнего барьера, и в основном от усталости. На долю Тоусестера хватало катастроф, и сегодняшний день не стал исключением.

Финиш приближался, и на этом этапе неизбежно обострилась борьба между двумя ведущими наездниками. Они сумели точно рассчитать время, сэкономили силы и вышли вперед уже в конце забега. Ничего не скажешь, чистая работа. Толпа с энтузиазмом приветствовала их.

Падди вновь очутился неподалеку от меня.

– Ну и для чего ты хотел узнать о пулях? – повторил он свой вопрос.

– А как ты догадался, что речь идет о пулях? – усмехнулся я.

– Так ведь баллистика – это наука о пулях, – гордо заявил он.

– И что же?

– Твой профессор, – подсказал Падди.

– Опять ты лезешь не в свое дело.

Но он, по обыкновению, был настойчив.

– Какие пули тебя интересуют? Те, что убили Хью Уокера, или пуля, убившая Билла Бартона?

– Нет, – буркнул я.

– В таком случае какие же еще?

– Тебе незачем знать.

Я с облегчением вздохнул, проследив, как еще одна лошадь и жокей, упавшие у последнего барьера, наконец поднялись на ноги и побрели прочь. Покрытые синяками, но обошедшиеся без переломов.