Книга Крысиные гонки, страница 21 – Дик Фрэнсис

– Очень рад, сэр.

Он внимательно, добрым взглядом посмотрел на меня.

– Когда приедете домой, Мэтью, сразу ложитесь в постель. Пусть ваша жена вам ее приготовит, теплую и уютную.

– Да, сэр, – ответил я.

– Хорошо. Очень хорошо. – Он кивнул и, открыв дверцу, стал вылезать на крыло. – Вы покорили моего племянника, друг мой. А я уважаю мнение Мэтью. У него отличный нюх: он чувствует за милю и хороших людей, и плохих.

– Ваш племянник – очень милый мальчик, – согласился я.

– Мой наследник. – Герцог расплылся в счастливой улыбке.

Он легко спрыгнул с крыла и поспешил помочь Энни Вилларс надеть пальто. Без сомнения, это следовало бы сделать мне, но я сидел, не расстегнув ремень, чувствуя себя совершенно разбитым. Меньше всего мне хотелось двигаться, и мысль о перелете в облаках в Букингем, где не было хорошего маяка, который помог бы мне сесть, удручала, как никогда. Пожалуй, лучше сделать круг и лететь через Лютенский комплекс: там радар работает двадцать четыре часа, и сигнал поможет мне добраться домой...

Я вздрогнул, вспомнив о вагончике. Холодная маленькая пристань.

Пассажиры забрали свои вещи, закрыли заднюю дверку, помахали мне рукой и направились к входу в аэровокзал. Я рассматривал карту, планируя маршрут возвращения домой. Потом наблюдал за готовившейся к взлету машиной и решил, что отправлюсь за ней следом. А пока подпер тяжелую голову руками и закрыл глаза.

Нелепая растрата времени... Кембриджский аэропорт, если работает после шести вечера, берет добавочную плату за каждую минуту стоянки самолета. Пассажиры и так уже заплатили больше чем за час. Каждое мгновение, которое я провожу здесь, будет стоить им лишних расходов.

В окно с моей стороны раздался легкий стук. Я поднял голову резче, чем того требовала мудрость. Колин Росс, лукаво улыбаясь, смотрел на меня. Я отодвинул задвижку и открыл окно.

– “Я вполне могу вести самолет”... Так, по-моему, ты сказал?

– Это было два часа назад.

– Ах да. Действительно, большая разница. – Он слегка улыбнулся. – Я только подумал: если тебе не хочется сейчас снова лететь, может, согласишься переночевать у меня? Тогда закончишь маршрут завтра. А завтра может быть прекрасный день.

Ему приходилось очень много летать, и он понимал наши профессиональные трудности. Но все равно меня удивило, что он побеспокоился и вернулся за мной.

– Да, ты прав, – согласился я. – Но я могу переночевать в гостинице…

– Выходи из самолета и закажи место в ангаре, – холодно перебил он меня.

– Мне нужно сообщить в “Дерридаун”...

– Сообщи.

Я медленно вылез из самолета и надел куртку. Затем мы вместе пошли к аэровокзалу.

– И позвони жене, – добавил он.

– Жены нету.

– О-о. – Он взглянул на меня с задумчивым любопытством.

– Нет. Не это. Двенадцать лет был женат и три года, как разведен, – объяснил я.

– Лучше, чем я. – Он иронически улыбнулся. – Женат два года, разведен – четыре.

Харли поднял трубку после первого гудка.

– Где вы? В Кембридже? Сегодня не вернетесь? Если вы останетесь там, нам придется платить за ангар.

Я не сказал ему, что пришлось драться и теперь мне не совсем по себе.

– Я сам заплачу. Вы можете вычесть эти деньги из моего жалованья. Колин Росс пригласил меня останься у него.

Эти слова решили дело. Харли понял, как важно для его престижа такое предложение, а Колин Росс был его лучшим клиентом.

– Да? Ну, тогда другое дело. Договорились. Возвращайтесь утром.

Я подошел к контрольному посту и условился, что самолет простоит ночь под крышей. Лишняя работа для дежурных, прежде чем они уйдут домой. Потом я плюхнулся в “Астон-Мартин” Росса. А мир пусть сам заботится о себе!

* * *

Росс жил в обычном кирпичном бунгало на окраине Ньюмаркета. Внутри дом был уютным и теплым, с большой гостиной, в которой стояли роскошные глубокие бархатные кресла.

– Садись, – предложил он.

Я сел. Откинул голову назад. Закрыл глаза.

– Виски или бренди? – спросил он.

– Все равно.

Я услышал, как он наливает, судя по звуку, полный бокал.

– Вот, – сказал он.

Я открыл глаза и с благодарностью взял бокал. Это было бренди с водой. И оно произвело волшебное действие.

Из кухни доносились шипение сковородок и вкусный запах жареных цыплят. Колин потянул носом.

– Обед скоро будет готов... Пойду скажу поварихам, что у нас гость.

Он вышел и почти тотчас вернулся с двумя поварихами.

Я медленно встал, совершенно неподготовленный. У меня и в мыслях не было.

На первый взгляд они выглядели, как две половинки целого: Нэнси и Мидж. Одинаковые темные волосы, стянутые на макушке черной лентой. Одинаковые карие глаза. Прямые брови. Одинаковые улыбки.

– Сам летающий человек! – воскликнула Нэнси. – Колин, как тебе удалось его заманить?

– Накинул сеть.

– Это Мидж, – сказала Нэнси. – Мидж, это Мэтт.

– Человек с бомбой в самолете? – засмеялась Мидж.

Присмотревшись, я уже смог различить их. Мидж была тоньше и гораздо бледнее, она казалась хрупкой, а Нэнси сильной. Но, если бы рядом не стояла сестра, то не создавалось бы впечатления, что Мидж так тяжело больна.

– Надеюсь, с первой и последней бомбой, – вздохнул я.

– Эта была слишком близка. – Мидж поежилась.

Колин налил сестрам “Дюбоне”, а себе – виски.

– Бомбы, драки… Теперь ты получил представление, что такое скачки.

– Столько событий, не то что обработка полей, – согласился я.

– Обработка полей? Это скучная работа? – удивилась Мидж.

– Скучная и опасная. До смерти надоедает таскаться по шесть часов в день над пустыми полями то вверх, то вниз… Понимаете, летать приходится очень низко, не дай Бог на секунду задремать, а от скуки нападает зевота. В один прекрасный день человек теряет осторожность, задевает землю крылом и ломает дорогую машину. После этого его популярность у хозяев падает ниже нулевой отметки.

– Что с вами и случилось? – засмеялась Нэнси.

– Нет… Однажды я в воздухе на секунду заснул, а проснулся в двадцати футах от опоры электропередачи. Я миновал ее в нескольких миллиметрах. После этого я ушел, пока цел.

– Ничего, – засмеялась Мидж, – зато следующий самолет вы разломили так, что даже кусочков не осталось.

Все трое засмеялись. Дружная, спаянная семья.