Книга Готовь завещание летом, страница 37 – Дарья Калинина

– Отключен телефон, – растерянно признался Миша. – Очень странно. Лариса никогда телефон не отключает. А вдруг с ней тоже что-то случилось?

И чтобы отвлечь парня от его мыслей, подруги задали ему следующий вопрос:

– И часто ты с Маргаритой виделся?

– Приходилось. Они с Ларкой вроде как подруги.

– Ты слышал, что Маргарита была актрисой в одном из столичных театров?

Михаил усмехнулся.

– Ну, это она могла своему папику заливать.

– О чем?

– Ну, про столичную актрису. Мазуренко у нас очень самолюбивый типчик. Ему сильно льстило, что у него на содержании не кто-нибудь, а настоящая столичная звезда. Маргарита его этим при себе и держала.

И еще своей беременностью.

– Только на самом деле, – продолжил говорить парень, – Маргарита никогда ни в одном театре даже на должности уборщицы не числилась.

– Как же так? Она не актриса?

– Актриса, если можно так сказать.

– Говори толком.

– Она из цирковых. В каком-то цирке шапито выступала. А потом у нее там любовь приключилась к какому-то Никитосу. Ну, а он еще тем типчиком оказался. Изменил он ей, да еще так обставил, чтобы Маргаритку дурой выставить. Вот она и психанула. На первый же поезд села, да и уехала куда глаза глядят. Сестрице моей она как-то раз заливала, что с собой даже в тот момент покончить хотела. Только мне в это что-то не верится. Маргарита – она не из таких, чтобы руки на себя накладывать. Но всем эта история очень нравилась. А Мазуренко, так тот и вовсе млел. Ему версия о спасенной им актрисе чуть ли не из Большого театра очень даже по душе была. Возвышала она его в собственных глазах, понимаете? Поэтому он за Маргариту так и держался. Она для него вроде как ключ к высшему обществу была.

– А его жена была не против?

– Может, ей и не очень нравилось, что у мужа любовница, только на всех углах она об этом не кричала. А наоборот, втихомолку и для себя развлечения на стороне находила.

Но при этом одно дело иметь случайных любовников и состоять в законном браке с вполне респектабельным супругом. И совсем другое, когда ты брошенная жена, которая с тоски по мужу пошла по рукам.

В это время в прихожей раздался какой-то шорох, и Михаил встрепенулся:

– Ларка, это ты?

Но это пришел Вольдемар.

– Что это вы двери не закрываете? – спросил он. – Кто хочешь, заходи, что хочешь, бери.

При виде нового гостя Михаил издал сдержанное шипение, а потом отлучился из кухни. Обратно он вернулся уже в штанах, чем порядком удивил подруг. При них он не стеснялся сидеть в одних плавках, а вот для Вольдемара вдруг засуетился. Оказалось, что Михаил имел привычку разгуливать полуголым исключительно перед симпатичными ему людьми. Перед теми, кто был ему неприятен, он предпочитал ходить одетым.

– Чего явился? – грубо поинтересовался Миша у гостя.

– Я не к тебе, я к Ларисе заглянул.

– Зачем?

– Рабочие моменты обсудить, – хмыкнул Вольдемар.

– На работе с сестрой не хватает общения?

Михаил был настроен очень негативно. Его речь, поза и жесты – все дышало враждебностью по отношению к гостю.

– Ларисы не было сегодня в салоне.

Вот теперь, после этой фразы, Миша встревожился по-настоящему.

– Как не было? Вы мне об этом ничего не сказали!

Упрек был в сторону подруг, которые и впрямь упустили этот факт из внимания.

– Чтобы Ларка работу прогуляла, этого я за все годы ни разу не припомню!

– И я тоже.

– Блин, – окончательно задергался Михаил. – Где же она?

– Может, у приятеля?

– Не было у Ларки никого, – помотал головой ее брат. – Ей мама, когда умирала, велела обо мне заботиться. Сказала, когда Миша выучится, на ноги встанет, тогда и замуж выходи. Но не раньше! Лариса маму очень любила и к словам ее с уважением отнеслась.

Да, удобно для мальчика все в жизни сложилось. Сестра ради него и учиться не пошла, одна все пять лет вкалывала, любовника даже не осмелилась завести. А этот красавец хоть институт и закончил, но работать явно не рвется. Ночью где-то шатается, днем спит. А проснувшись, кушать желает. И еще возмущается, почему это в доме беспорядок и холодильник не забит его любимой едой.

– Блин, блин! – носился по квартире Миша. – Да где же она? Может, у Ксюши?

– Ксюши сегодня в салоне тоже не было.

– Как? – ахнули подруги. – И она пропала?

– Нет, для нее это нормально, – успокоил их Вольдемар. – У Ксюши сегодня выходной день.

Миша схватил телефон.

– Надо ей позвонить! Алло, Ксения, привет! Слушай, ты не знаешь, где может быть Ларка? Дома? Нет, дома ее нет. Чего я дергаюсь? Того и дергаюсь, что тут пришли, говорят Маргарита мертва, а Ларки нету вообще нигде.

В трубке раздался крик. Неизвестная пока что подругам Ксюша очень эмоционально отреагировала на известие.

– Да не вопи ты, дура пьяная, – поморщился Михаил. – Значит, не знаешь, где Ларка может быть? По телефону ей позвонить? Да уж звонили, и не раз, все без толку.

И, положив трубку, парень помотал головой.

– Ксюша тоже ничего не знает. Бухая в сосиску, похоже.

– Как выходной, так они с мужем вдвоем бухают, – добавил Вольдемар. – И не стыдно перед ребенком.

– Руслану уже шестнадцать лет. Он взрослый парень, полностью развившийся, и родителей своих совсем не слушает. Будто бы сам не знаешь!

– Я и говорю, зря они ему все это время подавали дурной пример.

– Много ты понимаешь! Это муж у Ксюши дурной! Знаешь, как она с ним мучается всю свою жизнь?

– Откуда мне, – усмехнулся Вольдемар. – Зато, я думаю, ты много об этом наслышан.

В его словах и голосе была скрыта какая-то непонятная подругам насмешка. Но в отличие от них Михаил все понял и покраснел то ли от гнева, то ли от стыда.

В воздухе возникла томительная пауза. И тут Алена внесла предложение, которое всем пришлось по душе.

– Может быть, посмотреть в вещах Ларисы? – предложила она. – Вдруг там найдется ответ на вопрос?

Ингу, как и Алену, мало интересовало то, как проводит свое свободное время неизвестная ей Ксюша. И поэтому она поддержала подругу, воскликнув:

– Вдруг Лариса оставила где-нибудь прощальное письмо или хотя бы записку?

– Да! – вскочил на ноги Михаил. – Правильно! Надо посмотреть! И как я только сам об этом не догадался!

И он помчался вдоль по длинному коридору, выкрикивая на ходу:

– На поверхностях-то я в комнате у нее посмотрел, удивился, что не прибрано, но письма мог и не заметить!