Онлайн книга «Республика Шкид»
Его возненавидели. Началась война, которая закончилась победой шкидцев. Школьный совет признал работу Спички непедагогичной, и Спичка ушел. Тем же кончил и Пессимист – полуголодный студент, не имевший ни педагогической практики, ни педагогического таланта и не сумевший работать среди шкидцев. Много их перевидела Шкида. Около шестидесяти халдеев переменила школа только за два года. Они приходили и уходили. Медленно, как золото в песке, отсеивались и оставались настоящие, талантливые, преданные делу работники. Из шестидесяти человек лишь десяток сумел, не приспосабливаясь, не подделываясь под «своего парня», найти путь к сердцам испорченных шкетов. И этот десяток на своих плечах вынес на берег тяжелую шкидскую ладью, оснастил ее и отправил в далекое плавание – в широкое житейское море.Ольга Афанасьевна – мягкая, тихая и добрая, пожалуй, даже слишком добрая. Когда она представилась заведующему как преподавательница анатомии, он недоверчиво и недружелюбно посмотрел на нее и подумал, что вряд ли она справится с его буйными питомцами. Однако время показало другое. То, что другим педагогам удавалось сделать путем угроз и наказаний, у нее выходило легко, без малейшего нажима и напряжения. Хрупкая и болезненная на вид, она, однако, обладала большим запасом хладнокровия: никогда не кричала, никому не угрожала, и все же через месяц все классы полюбили ее, и везде занятия по ее предмету пошли хорошо. Даже самые ленивые делали успехи. Мамочка, Янкель и Воробей – присяжные лентяи – вдруг внезапно обрели интерес к человеческому скелету и тщательно вырисовывали берцовые и теменные кости в своих тетрадях. Ольга Афанасьевна сумела привить ученикам любовь к занятиям и сделала бы много, если бы не тяжелая болезнь, заставившая ее бросить на некоторое время Шкиду.Гражданская война кончилась. Вступила в свои права мирная жизнь. В городе один за другим открывались новые клубы и домпросветы. Задумались над этим и в детском доме. Свободного времени у ребят было достаточно, надо было использовать его с толком. И вот пришла Мирра Борисовна, полная, жизнерадостная еврейка. Она пришла пасмурным осенним вечером, когда в классе царила скука, и сразу расшевелила ребят. – Ну, ребята, я к вам. Будем вместе теперь работать. – Добро пожаловать, – угрюмо приветствовал ее появление Мамочка. – Только насчет работы бросьте. Не загибайте. Все равно номер не пройдет. – Почему же это? – искренне удивилась воспитательница. – Разве плохо разработать пьеску, поставить хороший спектакль? И вам будет весело, и других повеселите. – Ого! Спектакль? Это лафа! – Засохни, Мамочка! Дело будет! – раздались возгласы. Работа закипела. Подходили праздники, и поэтому Мирра Борисовна с места в карьер взялась за дело. Даже свое свободное время она проводила в Шкиде. Сразу же подобрали пьесы. Взяли «Скупого рыцаря» и отрывки из «Бориса Годунова». Вечером, собравшись в классе, устраивали репетиции. Япошка, разучивший два монолога царя Бориса, выходил на середину класса и открывал трагедию. Но как только монолог подходил к восклицанию:И мальчики кровавые в глазах… Япошка терялся. Темперамент исчезал, и он, как-то заплетаясь, заканчивал: И мальчики кровавые в глазах… Тогда следовал мягкий, но решительный возглас Мирры Борисовны: – Еончик… Опять не так!.. Еончик чуть не плакал и начинал с начала. В конце концов он добился своего. В репетициях и в подвижных играх, устраиваемых неутомимой Миррой, как звали ее воспитанники, коротались долгие шкидские вечера. Все больше и больше сближались ребята с воспитательницей и скоро так ее полюбили, что в дни, когда она не была дежурной, шкидцы по-настоящему тосковали. Стоило только показаться ее овчинному полушубку и мягкой оренбургской шали, как Шкида мгновенно оглашалась криками: – Мирра пришла! День спектакля был триумфом Мирры Борисовны. Играли ребята с подъемом. Вечер оказался лучшим вечером в школе, а после программы шкидцы устроили сюрприз. На сцену вышел Янкель, избранный единогласно конферансье, сообщил о дополнительной программе, которую ученики приготовили от себя в честь своей воспитательницы, и прочел приветственное стихотворение:Окончивши наш грандиозный спектакль, Дадим ему новый на смену. В нем чествуем Мирру Борисовну Штак, Создавшую шкидскую сцену. С этого дня дружба еще более окрепла, но однажды в середине зимы Мирра пришла и, смущаясь, сообщила, что она выходит замуж и уезжает из Питера. Жалко было расставаться, однако пришлось смириться, и веселая учительница в солдатском полушубке навсегда исчезла из Шкидской республики, оставив на память о себе знакомую билетершу в «Сплендид Паласе», еженедельно пропускавшую в кино двух питомцев Мирры – Янкеля и Японца. Таковы были эти две воспитательницы, сумевшие среди дефективных детей заронить любовь к занятиям и привязанность к себе. Их любила вся школа. Зато Амебку Шкида невзлюбила, хотя, может быть, он был и неплохим преподавателем. Амебка – мужчина средних лет, некрасиво сложенный, с узким обезьяньим лбом – был преподавателем естествознания. Свой предмет он любил горячо и всячески старался привить эту любовь и ученикам, однако это удавалось ему с трудом. Ребята ненавидели естествознание, ненавидели и Амебку. Амебка был слишком мрачный, склонный к педантизму человек, а Шкида таких не любила. Идет урок в классе. Амебка рассказывает с увлечением о микроорганизмах. Вдруг он замечает, что последняя парта, где сидит Еонин, не слушает его. Он принимает меры: – Еонин, пересядь на первую парту. – Зачем же это? – изумляется Япошка. – Еонин, пересядь на первую парту. – Да мне и здесь хорошо. – Пересядь на первую парту. – Да чего вы привязались? – вспыхивает Японец, но в ответ слышит прежнее монотонное приказание: – Пересядь на первую парту. – Не сяду. Халдей несчастный! – озлобленно кричит Еонин. Амебка некоторое время думает, потом начинает все с начала: – Еонин, выйди вон из класса. – За что же это? – Выйди вон из класса. – Да за что же? – Выйди вон из класса. Еонин озлобляется и уже яростно топает ногами. Кнопка носа его краснеет, глаза наливаются кровью. – Еонин, выйди вон из класса, – невозмутимо повторяет Амебка, и тогда Японец разражается взрывом ругательств: – Амебка! Халдей треклятый! Чего привязался, тупица деревянная! |