Книга Мертвечина, страница 27 – Линда Фэйрстайн

Робелон встал, собираясь приступить к перекрестному допросу, но судья подозвал нас взмахом гранатового перстня.

— С минуты на минуту должна подойти эта женщина с ребенком. Может, нам лучше отложить допрос до понедельника?

— Я готов продолжать, Ваша Честь.

Я знала, что Робелон хотел задать Воллис хотя бы несколько вопросов. Если процедуру начнут, Пэйдж запретят говорить со мной о деле до конца выходных. Его намерения не вызывали сомнений, и я заявила протест, хотя у меня не было оснований настаивать на своем праве общаться со свидетельницей. Мое любопытство в отношении Гарри Стрэйта, который так и не появился в зале, вполне могло подождать до понедельника.

Мне было ясно и другое: Робелон не хочет, чтобы присяжные целых два дня находились под впечатлением ее рассказа, который мог настроить их на сочувственный лад. Вместо этого он собирался еще раз указать на то, что у Пэйдж не обнаружили телесных повреждений, тогда на выходных эта мысль как следует укоренится в умах присяжных и сделает их более восприимчивыми к его идее «секса по взаимному согласию».

— Добрый день, мисс Воллис, меня зовут Питер Робелон, — сказал адвокат, подчеркнув тот факт, что в отличие от меня он никогда не встречался со свидетельницей. — Судя по результатам медицинского осмотра, у вас не нашли никаких телесных повреждений. Это верно?

— Да.

— У вас не было кровотечения?

— Нет.

— Покраснений или внутренних припухлостей?

— Я… я не знаю.

— Физического дискомфорта или каких-то других жалоб?

— После того как я вышла из спальни вашего клиента, нет.

— Разрывов или повреждений, потребовавших наложения швов?

— Нет.

— И в дальнейшем вам не понадобилось медицинское обследование или лечение?

— Разумеется, понадобилось. Мне пришлось пройти тесты на венерические болезни, — ответила Пэйдж, глядя уже на адвоката, а не на присяжных. — Я боялась последствий незащищенного секса.

Робелон допустил тот же просчет, что и многие другие адвокаты, попытавшись интерпретировать в свою пользу сухие данные медицинского отчета.

Он задал наспех еще несколько вопросов и на этом остановился, решив подготовиться к делу более основательно. Не прошло и десяти минут, как он заявил суду, что готов отложить заседание до понедельника.

Моффет отпустил присяжных, распорядился проводить Пэйдж Воллис в комнату для свидетелей — позже я должна оформить ее пропуск из здания суда — и попросил секретаря позвонить мисс Таггарт и узнать, почему они с Даллесом задерживаются.

Как мы и договорились, в половине четвертого приехал Мерсер Уоллес, чтобы дождаться Пэйдж и отвезти ее домой. Когда я вошла в комнату для свидетелей, он уже был там вместе с ней.

— Алекс, — при моем появлении она вскочила с места, — я хочу еще раз извиниться за то, что произошло сегодня утром. За всю эту… историю с Гарри Стрэйтом. Я хочу объяснить…

— Я тоже хочу этого, Пэйдж. Но нам придется подождать до следующей недели. Несколько месяцев назад вы откровенно рассказали мне о том, что убили человека, и почему-то полностью умолчали о бывшем любовнике, который непонятно как замешан в этом деле.

Мерсер покачал головой, явно желая, чтобы я не давила на Пэйдж и дала ей немного отдохнуть.

— Я просто пытаюсь извиниться. Мне и в голову не приходило, что это имеет какое-то значение.

— Ладно, все нормально. Короче, до тех пор, пока вы даете показания, мы с вами можем обсуждать только административные дела. — Я отложила все вопросы до понедельника, когда Мерсер снова привезет ее в здание суда.

Вошла Максина и вернула Пэйдж записную книжку. Мерсер протянул ей портфель, который она оставила у меня в кабинете.

— Наверно, лучше оставить это вам, Алекс. — Пэйдж открыла портфель и достала коричневый бумажный пакет. — Мне прислали ее из больницы, когда Даллеса поместили в приют и у них не оказалось его домашнего адреса.

Я взяла пакет и вынула из него синюю ветровку. На спине белыми буквами было написано «Янки», на груди красовалась эмблема клуба. Я улыбнулась. По крайней мере, теперь у меня есть хоть что-то общее с мальчиком.

— Я надеялась, что увижусь с ним сегодня и сама отдам куртку, — продолжала Пэйдж. — Поэтому и захватила ее с собой. Мне хотелось с ним поговорить, узнать, как…

— Забудьте об этом, Пэйдж, — сказала я. — По крайней мере, до тех пор, пока все не закончится. Сейчас я не смогу вам помочь, даже если захочу. Но эта куртка мне очень пригодится, когда я встречусь с Даллесом. Она поможет наладить с ним контакт. Я постараюсь купить к ней бейсболку.

— Значит, вы передадите ему куртку от моего имени?

— Конечно.

— В конце месяца будет решающая игра, и у меня как раз есть два билета, — заметил Мерсер. — Может, я оставлю Алекс дома и возьму с собой паренька.

— Для мальчика куртка была чем-то вроде талисмана, — сказала Пэйдж. — Он цеплялся за нее, как за спасательный круг. Ветровку ему подарила бабушка незадолго до смерти, и в то утро, когда я забрала его из дома, он отказался уходить без нее.

Я убрала куртку в пакет, радуясь, что, когда начну разговор с Даллесом, у меня в руках будет ниточка, которая связывает его со счастливым прошлым.

— Давайте подумаем, что мы еще можем сделать для вас, пока вы не ушли домой, — сказала я. — Свяжитесь с Мерсером, если в эти выходные у вашего дома появится Гарри Стрэйт. Или если будут какие-нибудь звонки. Хорошо?

— Договорились.

Поблагодарив Пэйдж Воллис за стойкость и терпение, проявленные на допросе, я отпустила их с Мерсером. Мы с Максиной направились по коридору в центральный холл, чтобы вернуться в зал через парадный вход.

В вестибюле, около зала, прислонился к колонне Майк Чэпмен. В руке он держал пачку «Мальборо», — хотя сигарет никогда не курил, — из которой торчала тонкая металлическая проволока, изображавшая антенну. Подойдя ближе, я увидела, что Майк разговаривает с коробкой, а в нескольких шагах от него расхаживает взбешенный Эндрю Триппинг.

— Что происходит? — спросила я Чэпмена, который через мою голову помахал удалявшемуся Мерсеру.

— Агент «четыре-два» «главному», — демонстративно зашептал Майк в пачку с проволокой. — Объект возбужден. Ко мне приближается светловолосая прокурорша, объект раздражается и дергается…

— Заткнись, пока из-за тебя у меня не начались неприятности.

— На шизофреников это действует неотразимо. Если я еще немного поболтаю с моим картонным передатчиком, у Эндрю Триппинга совсем поедет крыша. Я только что сообщил «главному», что агент готов к выполнению секретной миссии в кутузке, где он будет скрываться под видом любимой подружки самого грязного и волосатого заключенного.

— Убери свою игрушку. — Я толкнула двойную дверь.