Книга Жизнь честных и нечестных, страница 19 – Елена Топильская

В купе Синцов повесил куртку на плечики, вышел в коридор, не говоря ни слова, уставился в окно и не поворачивался до тех пор, пока поезд не отъехал от перрона. Только после этого вернулся в купе, как ни в чем не бывало улыбнулся мне, достал из сумки бутылку с «Фантой», подмигнул и весело спросил, не хочу ли я спрыснуть побег на волю.

— А я, между прочим, лихорадочно соображала, в чем я перед тобой провинилась, — тихо сказала я.

— Я же все-таки не по уши деревянный: специально прикинулся таким сундуком, чтобы твой муж не так тебя ревновал.

— Это ты со всеми мужьями так себя ведешь?

— Нет, просто про твоего я кое-что слышал, чай, в одной конторе работаем.

— Интересно, что ты слышал…

— Слышал, что он тебя держит в ежовых рукавицах, — улыбнулся Синцов. — Да не переживай ты так, просто я знаю, что он у тебя жутко ревнивый.

— Понятно, Горчаков сплетничает.

— Ну, примерно.

В купе мы были одни, и я спросила Синцова, не скупил ли он из оперативных соображений все места. Он успокоил меня тем, что в Бологом у нас наверняка появятся соседи, но не успели мы доехать до Бологого, как дверь с шумом отъехала, и на пороге возник двухметрового роста радостно улыбающийся усатый армянин. Громогласно нас поприветствовав, он стал метать на стол разнообразные деликатесы: вакуумные упаковки с семгой, апельсины и бананы, чипсы и банки с джином-тоником, а также импортное пиво, после чего пригласил нас разделить с ним трапезу, причем был весьма настойчив в приглашении. Я сразу категорически отказалась, но он прилип как банный лист:

— Девушка, ну хоть пивка выпейте! Я отказалась, а попутчик огорчился:

— Что, неужели пиво не любите?! Пиво хорошее!

Я ответила, что не сомневаюсь в качестве пива, но не пью пиво на ночь в поезде.

Тогда армянин вытащил из портфеля бутылку «Мартеля»:

— А коньячку? Я рассмеялась:

— Спасибо, коньяк тем более не буду.

— Ну вот, — расстроился попутчик. — Вы меня, наверное, алкоголиком считаете? Честно говоря, я и сам задумываюсь, не пора ли мне лечиться.

— А вы что, по утрам похмеляетесь?

— Нет, никогда, — серьезно ответил армянин.

— Ну и не волнуйтесь, — успокоила я его. — Пока не похмеляетесь, это не алкоголизм, а просто бытовое пьянство.

— А-а, — догадался попутчик, — вы, наверное, врач-нарколог, поэтому и пить отказываетесь.

— Точно, — подтвердила я, — у вас просто глаз-алмаз.

Синцов бесстрастно наблюдал за нашим диалогом.

— Ладно, — наконец сказал он нашему попутчику. — Вы тут устраивайтесь, не будем вас стеснять, мы пока в коридорчике подышим.

Мы с Андреем вышли в коридор и встали у окна, провожая взглядами мелькающие фонари.

— Где вещдок? — спросил он.

— При мне, — показала я висящую на плече сумку.

— А ведь ты права. Я действительно купил все четыре места.

Он достал из внутреннего кармана пиджака и помахал передо мной двумя билетами на незанятые места.

— Зачем? — удивилась я.

— Хотел кое-что проверить. Убедился, что чутье меня не подвело, хотя по большому счету предпочел бы в этой ситуации оказаться дураком, — загадочно ответил Андрей.

— Подожди-ка, а каким образом у нас попутчик появился? Может, он проводнику заплатил, а тот просто видел, что у нас два свободных места?

— Сейчас выясним, — сказал Андрей и открыл дверь в купе.

Армянин шумно поглощал свою снедь в одиночестве.

— Слушай, друг, дама хочет лечь баиньки, у тебя какое место, не нижнее?

— Нет-нет, у меня верхнее, — заторопился армянин. — Пусть дама ложится, я сейчас выйду.

— А у тебя точно это купе?

— Понял тебя, друг, — подмигнул ему армянин. — Жаль, но купе то самое. Тебе надо было спальный вагон покупать для тет-а-тета, на, смотри, — он протянул Андрею смятый билет.

Взяв его в руки и расправив, Андрей кивнул:

— Да, все в порядке, не обижайся. Пойдем покурим, пока дама ляжет.

Я дождалась, пока они выйдут, положила сумку с вещественным доказательством под подушку и легла, отвернувшись к стене. Мужчины долго не возвращались. Сквозь сон я слышала, как хлопнула дверь купе; улеглись они на удивление тихо.

До приезда в Москву поговорить с Андреем мне не удалось.

…Как только утром мы оказались на перроне, я выбрала момент и тихо спросила:

— Андрей, нас что, пасут?

— Очень похоже, — так же тихо ответил Андрей, не разжимая губ.

— А почему?

Синцов остановился и посмотрел на меня.

— Попробуй сама решить эту задачку на сообразительность. Раньше ведь за тобой не следили? Думаю, что тебе придется привыкать жить под колпаком.

По предложению Синцова мы поехали в ведомственную гостиницу МВД, он сказал, что хоть этой далековато, зато прямо у метро и там всегда есть места. Выйдя из вестибюля станции на улицу, я увидела высокое здание без каких-либо вывесок, куда входили и выходили в большом количестве плохо одетые мужчины с большими портфелями. Это и была милицейская гостиница. Приветливая дама-портье выдала нам гостевые карточки для заполнения и, взяв наши командировочные, привычно спросила:

— Вам один номер?

Я поразилась простоте нравов в ведомственной гостинице Министерства внутренних дел и поспешно сказала: «Нет, что вы!»

* * *

Синцов откровенно забавлялся, глядя на мое смущение. Получив ключи от двух одноместных номеров и поднимаясь в лифте на двенадцатый этаж, он заметил, что напрасно я отказалась от перспективы пожить с ним в одном номере, — по крайней мере, чувствовала бы себя в безопасности. Я извинилась за то, что не оправдала его надежд, и сказала, что не чувствую себя в безопасности, ночуя с мужчиной в одном помещении. У дверей моего номера мы расстались, чтобы привести себя в порядок, и договорились встретиться через полчаса.

На аудиенцию в Главное разведывательное управление мы попали только к трем часам, путем сложных заходов через Генеральную прокуратуру, Главную военную прокуратуру, прокуратуру Московского военного округа и Министерство обороны. Нам было велено зайти в приемную, позвонить по местному телефону и доложить, что мы прибыли; к нам выйдут.

Солнце палило нещадно, ножки мы сносили до колен, блуждая по лабиринтам московского метрополитена. На «Охотном ряду» нам пришлось пройти сквозь стену торговцев, предлагавших толпе разнообразные документы: трудовые книжки, дипломы всех существующих учебных заведений, а также инвалидские книжечки и студенческие билеты. Мы с Синцовым заинтересовались и тщательно изучили рынок: удостоверений старших офицеров ГРУ в продаже не было.