Книга Охота на викинга, страница 41 – Нильс Хаген

— Привет, — помахал рукой Рите белобрысый толстяк — папа ее воспитанника из далекой тогучинской жизни.

— А-а-а… — протянула растерянно Рита.

— Рот прикрой, — посоветовал лилльский палач. — Сядь.

Ничего уже не понимая, Рита опустилась на диван напротив мужчин и старухи. Николай Александрович встал между ней и приезжими, словно рефери на ринге.

— Знакомься, — сказал буднично, указывая на белобрысого толстяка. — Это твой дядя Олег. Это, — последовал кивок в сторону черноволосого подтянутого мужчины, — твой двоюродный брат Костя. А это твоя бабушка, Надежда Ивановна.

Темноволосый, что прислал ее сюда, обещав модельное будущее, подмигнул. Все это выглядело глупым фарсом.

— Я не понимаю.

— Чего непонятного? Олег, Костя и Надежда Ивановна побудут твоими родственниками. Хорошо, что твой банкир уехал, у вас будет время договориться о нюансах, чтобы в показаниях не плавали.

«Здесь нет ни мамы, ни Вики, ни бабушки. Не было, нет и не будет», — пришла запоздалая и отчетливая мысль. А следом навалилась усталость, стремящаяся разом к истерике и к апатии. К чему больше, Рита пока не поняла.

— Это какая-то ошибка…

— Это бизнес, — сухо ответил Николай Александрович.

— Зачем это все?

— Вы ее не подготовили что ли? — возмутился темноволосый Константин.

В той, прошлой жизни, в доме с бассейном между Тогучином и Новосибирском черноволосый Константин выглядел по-дворянски благородным хозяином. На фоне уверенного лилльского палача с холодным вараньим взглядом образ терялся, и черноволосый в самом деле превращался в Костю — мальчика на подхвате. Словно подтверждая ее мысли, Николай Александрович вскинул руку, заставляя черноволосого замолчать.

— Это бизнес, — повторил он. — Твоему дяде и твоему двоюродному брату нужно будет устроить одно общее дело с господином Хагеном. Семейное, можно сказать, вы же семья. Вон и колечко на пальце. Так что семье он не откажет. Дело закрутится, все будут довольны. Получишь свой процент, а там делай что хочешь. Можешь остаться в бизнесе, можешь соскочить.

Слова звучали просто и вместе с тем странно, будто из детективного сериала с канала НТВ. Рита поежилась.

— А если я откажусь?

— А если не откажешься? — покачал головой Николай Александрович.

Он смотрел на нее своим бесстрастным взглядом древней ящерицы, так, словно гипнотизировал мелкого зверька, что в следующее мгновение должен стать пищей. От этого взгляда Рита задрожала.

— А почему вам просто не прийти к Нильсу и не предложить это дело?.. Без меня…

— Лишние вопросы задаешь.

— Но вы можете пообещать, что все будет законно? — отчаянно спросила Рита, чувствуя, как апатия уступает истерике.

— Я не собираюсь ничего тебе обещать, — в голосе лилльского палача впервые зазвенел металл. — Это твоя работа. Ты делаешь, мы платим. Всё просто и красиво. А дальше — на твое усмотрение: можешь остаться, можешь уйти. Но сейчас тебя никто не спрашивает. Ты просто делаешь то, что тебе сказали.

Сердце стучало, мысли прыгали, мешая сосредоточиться. Рита почувствовала себя мухой, застрявшей в паутине. И чем больше дергаешься, тем сильнее увязаешь.

— Я не стану, — тихо сказала она, но голос дрогнул и дал петуха.

— Николай Александрович, это фуфляк, — снова подал голос черноволосый Константин.

Лилльский палач повернулся к дивану напротив, недовольно посмотрел на Костю.

— Ты меня поучить решил? Если такой умный, надо было у себя там чище работать и обрабатывать ее раньше, чем сюда присылать. Надули в уши про подиумы-показы, халявщики! — последнюю фразу Николай Александрович прорычал так, что у Риты по спине побежали мурашки. Тут же добавил обычным спокойным тоном: — Так что захлопни варежку и не суйся, пока я не попрошу.

— Ты не забылся? — набычился темноволосый. — Я тебе не хрен с горы.

— Вам, — мягко поправил лилльский палач. — И ты именно хрен с горы. Это ты в Новосибе кто-то, а здесь — пустое место. И не забывай, кому ты своим «там» обязан. А теперь все — ам!

Черноволосый стал похож на закипающий чайник. Рите показалось, что сейчас сорвет крышку и с диким свистом наружу рванет пар, но Костя проглотил неприятную тираду. Николай Александрович улыбнулся, не снимая с лица улыбки, повернулся к Рите. От жесткого оскала лилльского палача захотелось бежать без оглядки.

Она отпрянула.

— Я не…

— Будешь. Будешь делать то, что тебе скажут, и так, как тебе скажут, — мягким голосом, продолжая улыбаться, заговорил Николай Александрович. — Или начнутся неприятности. Не у тебя, у Вики. Твою сестренку ведь Викой зовут? Вика любит на речку на этюды бегать. Представь, что она с этюда не вернется. Станут искать, найдут мольберт и краски. А потом и ее найдут, ниже по течению. Синюю, как Лору Палмер. Смотрела кино?

Рита похолодела.

— Н-нет…

— Есть вариант, — мягко улыбаясь, продолжил лилльский палач. — Твоя маленькая сестренка станет рисовать этюды вон у Олега в баньке. У него для юной художницы работенка найдется. И с Викой ничего не случится, поживет еще. Только когда в нее половина Новосибирска и области баллоны спустит, ты еще подумаешь, что лучше — чтобы девчонка умерла непорченой или вот так жила. Как думаешь, что лучше? Выбирай.

— Вы этого не сделаете…

Рита отчаянно посмотрела на троицу, что сидела напротив. Они же обещали ей модельный бизнес. А эта женщина… Она же взрослая женщина, она же не может в этом участвовать. Мужчины шарили взглядами по комнате, словно изучали незнакомое помещение. Старуха недовольно разглядывала ногти. Все трое вели себя так, будто ничего не происходило.

— Я — нет, — мягко произнес Николай Александрович. — Ты это сделаешь. Или выполнишь работу, получишь деньги и полную свободу, или выберешь новую судьбу для своей любимой сестренки. А если я ошибся и сестренка нелюбимая, то там еще мама есть и бабушка. И папа. Он хоть с вами и не живет, но есть же. Так что выбирай.

Он замолчал. В ушах оглушающе свистела тишина. По похолодевшим щекам текли горячие слезы. Молчаливые и беспомощные. Петля затянулась. Дергаться больше невозможно.

В голове некстати возник голос проводницы Клавдии: «Ну и дура! Развод это».

Тогда Рита, кажется, спорила. Или просто давила в себе несогласие.

«Не жди от Москвы ничего хорошего. Глупындра. Вот продадут тебя в бордель или на органы, будешь знать. Или еще проще. Вот не встретит тебя завтра никто, что будешь делать?»

Лучше бы ее тогда не встретили…

Рита опустила голову.

— Вот и хорошо, — снова отвратительно-мягко заговорил Николай Александрович. — Забирай родственников и езжай домой, а то жених не дозвонится, нервничать станет. А нам нервы лишние сейчас ни к чему. У нас все хорошо. А будет еще лучше.