Книга Залив Гавана, страница 35 – Мартин Круз Смит

Аркадий пошел на звуки музыки Чайковского, извлекаемые из плохо настроенного пианино. Они привели его на залитый солнцем внутренний двор. Там через открытое окно он увидел занятие балетного класса — балерины, худые как беспризорники, упражнялись у станков, некоторые отрабатывали свои па в центре репетиционного зала. В то время как русские балерины были в основном светловолосыми и обладали грациозной пластикой, черноволосые и черноглазые кубинки двигались со стремительной четкостью танцовщиц фламенко. Одетые в трико, они странным образом воплощали бедность и роскошь, двигаясь на пуантах элегантными маленькими шажками по деревянному полу, залатанному кусками линолеума.

Будучи русским, Аркадий много знал о балете. Он с детства рос с восторженным поклонением к мастерам русского балета — Нижинский, Нуриев, Макарова, Барышников, все они закончили лучшие балетные школы, такие, как школа Вагановой в Ленинграде или Головкиной в Москве, и танцевали либо в Мариинке, либо в Большом, разумеется, до тех пор, пока не сбежали. Даже сейчас, когда танцовщиков стали перекупать, как футболистов и хоккеистов, русская балетная школа была жива. Здесь же занятие балетного класса напоминало кружение экзотических орхидей. Манера Исабель была классической: движения, казалось, не требовали усилий, каждое па — мягкое, но отточенное. Исабель притягивала взгляд, танцуя где-то на заднем плане. Наконец, хореограф, ведущая занятие, хлопнула в ладоши, отпуская танцовщиц. Исабель сгребла в охапку сумку и спортивный джемпер, подошла к Аркадию и на чистом русском потребовала дать ей сигарету.

Они заняли угловой столик во дворе. Исабель жадно затягивалась сигаретой, внимательно глядя на Аркадия.

— 28 градусов, а вы в пальто. Это что-то…

— Это стиль. Я заметил, что вы отличная балерина…

— Не имеет значения. Как бы я ни была хороша, выше кордебалета мне не подняться. Если бы я не была здесь лучшей, меня бы вообще не оказалось в труппе.

Аркадий снова отметил красивый изгиб шеи с маленькими нежными завитками на молочно-белой коже затылка и то, как меланхолично звучал ее голос. Он также обратил внимание на ногти, обкусанные до мяса. Исабель жадно курила, как будто сигарета заменяла ей еду.

— Мне нравится, что вы такой худой.

— Уж какой есть. — Аркадий тоже прикурил, радуясь достоинству, которого прежде он в себе не находил.

— Видите, в каких условиях нам приходится репетировать, — сказала Исабель.

— Однако вас это не останавливает. Балерины продолжают танцевать, несмотря ни на что, не так ли?

— Они танцуют, чтобы есть. Балет кормит нас лучше, чем думают многие кубинцы. И всегда остается надежда, что какой-нибудь поглупевший от любви испанец из Бильбао снимет нам помещение на Мирамаре. Все, что нам нужно будет делать, это стягивать трусики, когда он наведается в город. Остальные девчонки будут говорить: «О, Глория, тебе так повезло».

Я бы скорее перерезала себе горло, чем стала бы так жить. Другие хотя бы уезжают с Кубы на гастроли, их могут заметить. А я гнию здесь. Сергей обещал мне помочь.

— Балерина, готовая бросить все ради России?

— Вы издеваетесь?

— Это для поддержания разговора. Я и не знал, что Приблуда интересуется балетом.

— Он интересовался мной.

— Ну, это меняет дело, — признал Аркадий. Она была так поглощена своими мыслями, что не замечала иронии. — Вы были близки?

— С моей стороны только как друзья.

— Он хотел, чтобы ваши отношения были более близкими?

— Думаю, что так.

— У него были ваши фотографии? — Аркадий подумал об обрамленной фотографии Исабель, изогнувшейся в танце, стоявшей на бюро в квартире Приблуды.

— Наверное, да.

— А у вас есть его?

— Нет, — она всем видом дала понять, что считает вопрос нелепым.

— А фотография, где вы вместе?

— Что вы!

— Я только спрашиваю.

— Сергей хотел других взаимоотношений, но он стар для меня, не самый красивый мужчина на свете и не слишком образован.

— Он, что не мог отличить «плие» от…, ну, не важно.

— Именно.

— Но он все-таки что-то сделал для вас.

— Сергей вел переговоры с Москвой по поводу меня. Я вам уже говорила. Вы уверены, что для меня нет электронного или обычного письма?

— О чем?

— О том, что я могу уехать из этой омерзительной страны.

У Аркадия создалось впечатление, что он разговаривает с принцессой, заточенной в высокой башне.

— Когда вы в последний раз видели Сергея?

— Две недели назад. Это был день премьеры «Золушки». Прима заболела, я заменяла ее, танцуя одну из отвратительных сводных сестер. У меня были проблемы с париком, потому что здесь, на Кубе, сводные сестры — блондинки. Это была пятница.

— В какое время?

— Утром. Может быть, в восемь. Я зашла к нему, он открыл дверь с Гордо.

— Гордо?

— Его черепашка. Это я назвала ее Гордо — «Толстяк».

Аркадий представил, как Приблуда открывает дверь. Может, полковник вообразил себя странствующим рыцарем, освобождающим Исабель с заколдованного острова?

— Вы ведь живете прямо над квартирой Приблуды, — сказал Аркадий. — Вы когда-нибудь замечали, кто к нему приходит?

— Кто будет навещать русского, зная, что за его квартирой постоянно следят?

— Кто следит?

Она коснулась подбородка, будто опасаясь, что у нее может отрасти борода, если она выдаст такую деликатную подробность.

— Он следит. Он следит за всем и вся.

— В тот день, когда вы его видели, он ничего не говорил о своих планах?

— Нет, он не такой хвастун, как Джордж, у того всегда целая куча дел и планов. Зато Сергей привез вас.

— Он не посылал за мной. Я приехал сам, — Аркадий попытался вернуть беседу в прежнее русло. — Вы когда-нибудь видели Приблуду с сержантом Луной из министерства внутренних дел?

— Я знаю, о ком вы говорите. Но нет, не видела, — Исабель одарила его очаровательной улыбкой. — Вы смело обошлись с ним ночью, я там была.

— Довольно слабый отпор, — он прекрасно помнил о том, что в этом столкновении его спасло появление детектива Осорио.

— Прошу вас, помогите мне, — она накрыла его руку своей прохладной рукой и продолжила, будто они уже договорились: — Когда придет письмо из Москвы, мне тут же потребуется приглашение в Россию. Ну и вам нужно будет договориться с каким-нибудь культурным центром или танцевальной труппой — неважно, чтобы они сделали мне это приглашение. Вы знаете, где сейчас танцуют кубинские балерины? Нью-Йорк, Париж, Лондон. Если я отсюда вырвусь, то необязательно, чтобы я сразу начала танцевать в Большом.