Книга Крутая парочка, страница 49 – Тэми Хоуг

“Сатурн” стоял третьим в почти пустом ряду. Пластиковый мешок в окне был невредим, как и стекла в других окнах. Оглядевшись вокруг, Лиска села в машину, заперла все дверцы, включила мотор и обогреватель, вынула из сумки сотовый телефон и набрала номер отдела кадров, в обязанности которого входило присматривать за нравственностью полицейских. В частности, они занимались и гомосексуальными связями. Контрольный щиток вспыхивал красным светом при каждом гудке телефона. Чертова машина! Придется подумать о замене. Может быть, в январе, если ее финансы переживут Рождество. Хорошо бы купить автомобиль побольше. Лишнее место пригодится для мальчиков с их приятелями и хоккейными принадлежностями. Если бы удалось выжать из Стива деньги, которые он ей должен…

— Алло.

— Это Дейвид Данджен?

— Да.

— Дейвид, это сержант Лиска из отдела убийств. Если у тебя есть время, я бы хотела задать тебе пару вопросов.

Последовала пауза.

— По какому поводу?

— По поводу убийства Эрика Кертиса.

— Это дело закрыто.

— Знаю. Я работаю над делом, которое с ним связано.

— А ты обращалась в БВД?

— Ты ведь их знаешь. Они не любят делиться информацией.

— У них есть основания. Дело весьма деликатное. Я тоже не могу сообщать сведения каждому.

— Я не каждый. Я работаю в отделе убийств и задаю вопросы не ради праздного любопытства.

— Значит, дело Кертиса связано с твоим?

— Буду с тобой честной, Дейвид. Пока что это только ловля рыбы в мутной воде. Но если я что-то выясню, то немедленно сообщу моему лейтенанту, и будет начато официальное расследование.

Несколько секунд Данджен хранил молчание.

— Я должен записать номер твоего значка.

— Хорошо, только пусть это не фигурирует ни в каких документах.

Снова повисла напряженная пауза.

— Почему?

— Потому что некоторые люди предпочитают не будить спящую собаку, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я проверяю некоторые факты по делу Кертиса, потому что кое-кто попросил меня об этом лично. Не знаю, что из этого выйдет. Я не могу обратиться к своему боссу с догадками и предчувствиями. Мне нужно нечто конкретное.

На сей раз пауза была особенно долгой. Лиска даже подумала, что прервалась связь.

— Ладно, давай свой номер, — наконец сказал Данджен.

Лиска облегченно вздохнула. В машине ощущался сильный запах выхлопов, и она открыла окошко, но не выключила мотор, опасаясь замерзнуть. Она сообщила Данджену номер своего значка вместе с телефонным номером, надеясь, что он не позвонит Леонарду, чтобы проверить их.

— Так что ты хочешь знать? — спросил он.

— Мне известно, что Кертис обращался в БВД с жалобой на преследования. Что ты об этом знаешь?

— Я знаю, что он получил несколько гадких писем с буквами, вырезанными из журнала, в стиле записок с требованием выкупа. Все педики должны умереть, из-за них бог изобрел СПИД и тому подобное. Обычная гомофобская чушь и к тому же безграмотная.

— Должно быть, писал коп, — сухо заметила Лиска.

— Вне всякого сомнения. Два письма подбросили в ящик его стола, а третье оказалось у него в машине после дежурства. “Почтальон” разбил окошко и бросил его на пассажирское сиденье.

Лиска посмотрела на голубой пластик в окошке и ощутила озноб.

— Он подозревал кого-нибудь?

— Говорил, что нет. Правда, несколько месяцев назад Кертис порвал со своим бойфрендом, но клялся, что он тут ни при чем.

— А этот бойфренд был из департамента?

— Да, но держал свои наклонности в тайне, поэтому и получил отставку. Кертис требовал, чтобы он ничего не скрывал.

— А сам Кертис говорил о своей ориентации?

— Да, хотя и не кричал об этом во весь голос. Он не был воинствующим активистом — просто хотел жить не по лжи. Кертис мечтал о мире, где каждый человек может быть самим собой, не опасаясь за свою жизнь. По иронии судьбы, его убил гей.

— Ты знаешь, кто был его бойфренд?

— Нет. Я знаю, что Кертис пару раз менял напарников по патрулю, но это может ничего не означать. Он не подозревал никого из них. Да и вообще, это меня не касалось. Я не следователь. Моей обязанностью было принять у него жалобу и действовать в качестве связного с БВД и его начальником.

— Ты помнишь имена его напарников-патрульных?

— В то время Кертис выезжал на дежурство с Бе-ном Энглом. На него он не жаловался — они хорошо ладили. Других не припоминаю.

— Когда его обнаружили убитым, ты подумал, что это дело рук автора писем?

— Да, мне это сразу пришло в голову. Это было Ужасно. Полицейские-геи и так постоянно ощущают на себе предубеждение сослуживцев. В департаменте достаточно парней с бычьими шеями и минимумом мозгов. Но убийство — совсем другое дело. Об этом даже думать страшно. Слава богу, все оказалось совсем не так.

— Ты веришь, что Кертиса убил Ренальдо Верма?

— Да. А ты — нет?

— Некоторые в этом не убеждены, — уклончиво ответил Лиска.

— Ага! — воскликнул Данджен, словно его внезапно осенило. — Ты говорила с Кеном Ибсеном?

Это имя ничего не сказало Лиске, но она заподозрила, что имеется в виду тот самый загадочный блондин. Данджен счел ее молчание знаком согласия.

— Это настоящий теоретик заговоров, — сказал он. — Они ему мерещатся повсюду.

— Думаешь, он псих?

— Я думаю, что ему недостаточно драмы на сцене клуба, где он выступает. Ибсен уже успел вчинить несколько исков по поводу сексуальной дискриминации. Он знал Эрика Кертиса — или говорит, что знал, — и это дало ему повод нацелиться на департамент. А теперь он пришел к тебе, потому что БВД устало выслушивать его теории.

— Вообще-то, Ибсен пришел ко мне, потому что сотрудник БВД, который занимался его обращением, был найден мертвым.

— Ах да, Энди Фэллон. Скверная история.

— Ты знал Фэллона?

— Говорил с ним по поводу проводимого им расследования, но не знал его лично.

— Тебе известно, что он тоже был геем? Данджен возмутился:

— Черт побери, здесь не клуб для геев! Полагаю, мистер Ибсен нашел способ включить смерть Фэллона в свою новейшую теорию. Якобы это часть еще более крупного заговора с целью скрыть распространение СПИДа в полицейском департаменте.

— У Кертиса был СПИД?

— У него был положительный анализ на ВИЧ. Ты этого не знала?

— Я вообще новичок в этой игре. Сейчас пытаюсь сориентироваться. — Часть мозга Лиски уже перекраивала игровое поле с учетом новых фактов. — Он был ВИЧ-инфицирован и продолжал работать на улицах?