Книга Чуть свет, с собакою вдвоем, страница 65 – Кейт Аткинсон

Девушка с подозрением покосилась на Джексона, но затем отвлеклась: из тумана возник «лендкрузер», медленно затормозил на другом краю двора. Подождал, не выключая мотора, — невнятно угрожающий, словно бык на привязи в ожидании выхода на арену. Не успел Джексон подумать что-нибудь отчетливое (например: какая дурацкая бандитская машина, кем они себя вообразили — военными диктаторами, гангстерами?), с пассажирской стороны вылез человек — гибрид регбиста-защитника и альфа-самца гориллы — и направился за бензоколонку.

Затем вышел водитель — этот зашагал к «саабу». Братья по оружию. У обоих одутловатые лица людей, взращенных на жирокартофельной диете, оба в кожаных куртках, модных в семидесятые, если, конечно, не живешь в Албании, где они не выходили из моды никогда и, вероятно, никогда не выйдут.

Не успел он дойти до «сааба», из-за бензоколонки, вопя во всю глотку, вылетела женщина. Пронеслась по двору, как атакующий носорог, — девочка под мышкой, свободная рука стаскивает сумку через голову. Альфа-горилла несся следом — впрочем, недолго, потому что она наконец сняла сумку и, держа за ремешок, одним поразительно изящным движением — скорее балет, чем бросок молота, а ребенок под мышкой уравновешивает — развернулась и засандалила преследователю сумкой в лицо. Тот рухнул как подкошенный. Джексон содрогнулся — интересно что такого смертоносного у нее в сумке? Наковальня? Такая сумка Тэтчер бы подошла.

Водитель «лендкрузера» сменил траекторию и ринулся к женщине. Джексон решил его перехватить, уже полез из машины, но женщина завопила и ткнула пальцем в «сааб». Джексон вернулся за руль, сам удивившись, до чего послушен ее генеральскому рявканью.

Девушка с бензоколонки, не подозревая о развязавшейся баталии, неуверенно ступила на двор с букетом тюльпанов. Увы, водитель «лендкрузера», который мчался к «саабу», словно рвался в зачетную зону, не успел ее обогнуть — девушка проехалась по бетону, тюльпаны рассыпались. Водитель сбился с шага — женщина успела закинуть девочку на заднее сиденье «сааба», нырнула следом и заорала Джексону:

— Едем, едем! Блядь, да поехали уже!

И снова он подчинился приказу.

В зеркале он видел, что девушка неподвижно лежит на земле. Повезло ей, если обошлось без переломов. К примеру, черепа. Он разглядел силуэт мужика, который получил сумкой по башке, — тот по-прежнему валялся в отрубе, — но потом все поглотил туман. Джексон глянул через плечо — женщина стянула девочку на пол и предусмотрительно обернулась вокруг нее. Думает, эти типы вооружены? Когда стреляют, Джексон предпочитает сидеть в бронебойной и официальной машине, а не в этом тонкокожем семейном салоне, выпущенном в стране нейтралитета.

Да, гипотеза о домашнем насилии, пожалуй, отпадает.

— Кто эти громилы?

— Не имею ни малейшего понятия, — сказала она.

— Они, кажется, за вами.

— Похоже на то.

Джексона еще сотрясал адреналин, но его пассажиры пребывали в невозмутимости. Собака на полу решительно дрыхла. Джексон почти не сомневался, что она притворяется. Скоро ли она пожалеет о том, какого на сей раз выбрала вожака стаи? Девочке с таким лицом только в покер играть, а бродячая амазонка копалась в сумке, словно ей важнее отыскать губную помаду или платок, чем поразмыслить о мясорубке, которую они оставили за спиной. В туалете бензоколонки обе слегка почистились. Крови у женщины на руках больше не было. Джексон заподозрил, что тут где-то кроется метафора.

Он подумал про мужика, которого она шандарахнула сумкой, — лежит в обмороке на бетоне. Хрупкость и женщина — одно и то же слово [147] .

— Что у вас такое в этой сумке? — спросил он. Мы с кошкой, подумал он, беспомощные жертвы любопытства.

В зеркало заднего вида она предъявила ему большой черный «Мэглайт». Фонарик старого полицейского образца. Весит тонну — неудивительно, что мужик больше не поднялся. Да уж, эта пленных не берет. Она убрала фонарик, снова зарылась в сумку и наконец достала мобильный телефон. Джексон решил, она хочет сообщить о происшествии на заправке.

— В полицию звоните? — спросил он.

— М-да, — ответила она, опустила стекло и выкинула телефон.

Джексон обернулся и уставился на нее.

— Что? — спросила она.

— Вы это что задумали? — спросила она, когда Джексон достал телефон из кармана.

Еще одна сердитая женщина, со вздохом подумал Джексон. Куда ни плюнь — сердитые женщины. Сердитые матери рожают сердитых дочерей, и сердитый круг не разорвать.

— Звоню девять-девять-девять.

— Зачем?

— Девушка на бензоколонке, — до крайности терпеливо ответил он. — Невинный непричастный очевидец, — прибавил он, вспомнив тюльпаны, красно-зеленые копья, разлетевшиеся по двору.

— Невинный очевидец? — переспросила она. — Какой невинный очевидец? Где вы видели невинных?

— Дети? Собаки? — сказал Джексон. — Я?

Она презрительно фыркнула — так пристало фыркать женщине, лет десять проведшей в браке с Джексоном.

— Полиции вы не хотите, я уже понял, — сказал он. — Не желаете объяснить, что происходит?

— Да не особо, — ответила она. И вслух задумалась: — К тому же разве бывают непричастные? — Словно они вели философский спор. — Тогда можно считать, что мы все непричастны.

— Это не вопрос семантики, — ответил Джексон. Мы оставили там девушку, и я бы сказал, что да, «невинный» и «непричастный» вполне описывают ее роль в текущих событиях.

— Семантика, — пробормотала она. — Слишком длинное слово в такую рань.

Среднестатистический ответственный гражданин в таких обстоятельствах звонит спасателям. Беглянка, преступница, женщина с убойной сумкой — что за дела?

Джексон вздохнул:

— Поскольку я, очевидно, помогаю вам сбежать от весьма сомнительной истории, если не сказать хуже, я могу хотя бы считать, что вы на стороне добра?

— Добра?

— В противоположность злу.

— Потому что я женщина? Женщина с ребенком? Это не обязательно гарантия.

Упомянутый ребенок спал. Волшебная палочка, лишенная всяких намеков на волшебство, выпала из ослабших пальцев. Джексон понадеялся, что девочка не все свои дни проводит так.

— Нет, — сказал он. — Потому что вы сказали, что работали в полиции.

— Тоже не всегда гарантирует, — пожала плечами она.

— Я все равно позвоню. — Он почти ожидал, что она вырубит его фонариком, но тут девочка проснулась и сказала:

— Я есть хочу.

— Бананов у вас там нет?

— Как ни странно, — сказал он, доставая гроздь из пакета на сиденье.