Онлайн книга «Гипсовый трубач»
|
— Европа не любит Россию, как уродливая коротышка — рослую красавицу! — изверг вместе с клубами дыма игровод. — А если конкретнее? — поинтересовался Меделянский. — Конкретнее? — насупился режиссер. — Про Ибрагимбыкова вы, надеюсь, слышали? — В общих чертах… — поджал губы Гелий Захарович. — Он оказался непростым парнем. Я его недооценил. Сюда приезжал Имоверов со съемочной группой… — Ого! И сколько же это стоило? — вскинул седые брови создатель Змеюрика. — Нисколько. Мой однокурсник — заместитель главного редактора. Помог по дружбе. Смонтировали роскошный сюжет про беззащитных стариков и наглого рейдера. Я сказал спич… неплохой, по-моему… — Жарынин сделал продуманную паузу, оставляя другим оценить его ораторский талант. — Да, Дмитрий Антонович хорошо выступил! — подтвердил Огуревич. — Особенно про тихую гавань талантов, — добавил Кокотов с сарказмом, тонким, как художественная резьба по рисовому зернышку. — В общем, после такого сюжета просто бери и сажай! — подытожил игровод. — Умный ход, — согласился Меделянский. — Но Ибрагимбыков сработал на опережение. Он заплатил главному редактору, и тот вместо нашего сюжета пустил в эфир «джинсу» про доброго кавказского дядю, бескорыстно влюбленного в «Ипокренино». Заодно показали всей стране обвалившуюся штукатурку и сосиски размером с птичий пенис… — Ну, вы уж скажете! — вяло возмутился директор. — Не спорьте, Аркадий Петрович, хозяйство вы, прямо скажем, подзапустили. Я, конечно, понимаю: Сверхразум и все такое, но и на грешную землю надо хоть иногда спускаться, голубчик! — нестрого попенял ему Гелий Захарович. — Но вы же знаете, — захныкал Огуревич, — после катастрофы с «чемадуриками» мы живем в долг. Старики с жилплощадью к нам почти не поступают. Корпоративные заезды из-за кризиса — редкость. Мемориальные скамейки почти не берут. Даже на ночь никто не останавливается — далековато от Москвы… — Ой ли! — усмехнулся игровод. — Ну, так… иногда… — потупился торсионный скиталец. — Но вы же менеджер. Придумайте что-нибудь! — Я и хотел за хорошие деньги гастарбайтеров во врачебные кабинеты и пустые номера заселить. По шесть таджиков в комнату. Но ветераны бунт подняли, собрали совет старейшин… — Знаю, они мне телеграмму в Брюссель отбили. — Правильно деды возмутились! — похвалил Жарынин. — Вы бы еще вьетнамцев сюда завезли. Они маленькие — их и по десять в комнату можно напихать. — Почему сразу вьетнамцы! — обиделся Огуревич. — Ну хорошо, с телевидением не получилось. Что вы еще предприняли? — глянув на часы, довольно строго спросил Меделянский. — Вы к нам из Брюсселя с ревизией? — насупился игровод. — Нет-нет… Я просто хочу понять ситуацию. — Мы вышли на Скурятина! — мрачно объявил Жарынин. — Ого! — оживился Гелий Захарович. — Он очень хорошо нас принял, обещал помочь, — вставил Кокотов. — Клипы показывал? — Конечно! — «Степь да степь»? — «Средь шумного бала…» — Добрый знак! — Мы сыграли на его патриотизме, — добавил писодей. — Ну, если сам начальник Федерального управления конституционной стабильностью обещал помочь, тогда о чем мы здесь говорим? Мне, кстати, в Москву пора, у меня переговоры с наследниками Шерстюка. Такой тихий, скромный, талантливый был дедушка — и такие наглые, ненасытные внуки! А кому именно Скурятин вас поручил? — Дадакину. — Скверный знак. — Вы знаете Дадакина? — Еще бы! Сколько же он взял с вас за доступ к телу? — С нас? Нисколько, — гулко рассмеялся Жарынин. — Один хороший человек провел нас бесплатно. — Друг Высоцкого! — уточнил Кокотов, волнуясь, что его вклад в спасение «Ипокренина» недооценят. — Бесплатно? Странно! — промямлил Гелий Захарович, и на его морщинистое лицо легла лиловая тень тяжелой финансовой утраты. — И что же Дадакин? — Оказался предателем. — Что вы говорите? — У создателя Змеюрика явно отлегло от сердца. — Увы! Как сказал Сен-Жон Перс, «космополитизм начинается там, где деньги, а патриотизм заканчивается там, где деньги». В общем, наш бдительный Андрей Львович пошел на романтическое свидание и застал Дадакина у дальней беседки… — …С Ибрагимбыковым. Они о чем-то договаривались! — живо перебил писодей, понимая, что настал его звездный миг. — Был еще и третий, по-моему, главный, но он не выходил из машины, и лица я не видел. Ибрагимбыков явно что-то пообещал Дадакину… — Что именно? — А тут и к гадалке не ходи: землю пообещал, — усмехнулся Жарынин. — Земля-то золотая! Оттяпают, как «Небежин луг», и построят именье. Места заповедные, лес, пруды, минеральная водичка… — А при чем тут «Небежин луг»? — хором вскричали Огуревич и Меделянский. — Но ведь вы же его продали? — А на что было кормить стариков? — горестно напряг щеки директор. — Попросили бы помощи у Союза служителей сцены! — предложил Кокотов. — У ССС? — нервно вскрикнул Аркадий Петрович. — У Борьки? — скривился игровод. — Ха-ха! Андрей Львович вспомнил лицо председателя ССС Бориса Жменя, круглое, холеное, нежно-жуликоватое, и понял, что ляпнул глупость. — Ну, а вы пытались хотя бы связаться с Дадакиным? — спросил Меделянский. — Разумеется. Он был холоден и сказал, что Скурятин внимательно ознакомился с проблемой и послал всех нас в суд, — ответил Жарынин. — Сначала я решил, что это самодеятельность Дадакина, и позвонил Тамаре… — Оч-чень интересная женщина! — Сатирическая улыбка озарила морщины Гелия Захаровича. — Вы ее знаете? — Конечно! Я бывал у Эдуарда Степановича, предлагал сделать моего Змеюрика эмблемой зимней Олимпиады в Сочи. — Ну и? — насторожился Огуревич. — В целом идея ему понравилась, но этот мерзавец Дадакин сказал, что зимой змеи обычно спят. Если бы летняя Олимпиада — тогда другое дело. А что вам ответила Тамара? — Ничего. — Понятно. — А потом еще и Вова из Коврова… — Минуточку, так вас Мохнач провел к Скурятину? — озаботился Гелий Захарович. — Бесплатно? — Нет, не бесплатно. Я обещал снять его подружку в нашем фильме. — Боже, как мелко! — Ну почему же мелко? — возразил, багровея, игровод, — Не всем, как вам, удаются вечные образы! Иные довольствуются массовкой на заднем плане. Кстати, на Марс хотят отправить платиновую пластину с изображениями главных достижений земной цивилизации. Я бы на вашем месте добивался, чтобы там обязательно оттиснули Змеюрика! |