Онлайн книга «Ох уж эта Люся»
|
– Чо-о? Открыть трудно? Битый час тут стучу, как прокаженная, – пробурчала она и потянулась к истрепанной кожаной сумке. – Петрова ты? – Я. – Телеграмму прими. – Какую? – Откуда я знаю какую? «Молнию». И не одну. Может, помер кто? У Люси затряслись руки, и перехватило дыхание. – Дава-а-айте, – протянула она, почему-то не двигаясь с места. – Чего тебе давать? Это ты мне давай! – Деньги? – уточнила Петрова. – Зачем деньги? – удивилась почтальонша. – Паспорт давай. – Зачем? – продолжала бессмысленный диалог Люся, почти беззвучно шевеля губами. – Затем, что так положено. Петрова медленно встала, наощупь нашла свою сумочку. Перед глазами все плыло, и голова очень кружилась. Протянула. – Ты мне зачем сумку-то суешь? – начала раздражаться почтальонша. – Там паспорт. – Вот паспорт-то и давай. – Сами возьмите. Мне как-то очень плохо. Я ничего не вижу, – прошелестела Люся и медленно опустилась на кровать. Легла. – Эй, девка, ты чего? Вправду, что ль, плохо? Может, позвать кого? – Никого не надо звать. Возьмите паспорт и прочитайте мне, что в телеграммах. – Не положено, девушка, – колебалась почтальонша. – А вы все равно прочитайте. Кто умер? Женщина выставила сумку на стол и распечатала телеграммы: – «Субботу не жди Павел», «Срочно приезжай Павла женщина Мама». Вроде не умер никто. – Хорошо, – медленно выдавила Петрова и закрыла глаза. – Слушай, ты распишись. Так положено. Люся ткнула предложенной ручкой в означенное место и замерла. – Ну, я пойду? – почему-то шепотом спросила почтальонша. – А то смотри, может, соседей позвать? – Не надо. – Ну не надо, так не надо, – прокряхтела письмоносица и выкатилась за дверь. Петрова, не меняя позы, пролежала на кровати до вечера. С незапертой дверью. С пустым желудком и звонкой головой. До того самого момента, пока мимо родной двери не прошла коренная жительница двести седьмой Левина. Соня направлялась в соседский лагерь, временно предоставивший ей убежище в виде подростковой раскладушки. Увидев неподвижную Петрову, Левина уменьшила интенсивность движения и сделала необходимый маневр. Она зашла в комнату и нависла над беременной подругой. – Люсь, ты чего? Не приехал, что ли? Петрова молчала, с силой зажмурив глаза. – Люсь, ну, правда, что случилось-то? Поругались? – С кем? – прохрипела сраженная двумя «молниями». – В смысле? – опешила мама Соня. – С Жебетом. – Он не приехал. – Почему? – Занят. – Чем? – В телеграмме написано. Соня наконец-то увидела две бумажки. «Субботу не жди Павел», «Срочно приезжай Павла женщина Мама». Левина содрогнулась, но чтобы не подать вида, активно засуетилась. – Люся, – наставительно проговорила она. – Это банально. Такое часто бывает. Кстати, особенно часто это происходит в момент, когда женщина, как ты, беременна. Физиологически мужчина так устроен, что… – Соня, – тоскливо попросила Петрова, – по-мол-чи. И отвернулась лицом к стене. – Люсь, не расстраивайся, – Левина готовила новый стратегический поворот. – Хочешь, я поеду и с ним переговорю? Я объясню ему… – Что? – Что это временно. Что есть более важные ценности. Например, семья, ребенок, долг, совесть, наконец. – Соня, – так же тоскливо, но достаточно твердо повторила Петрова, – по-мол-чи. – Хорошо, – согласилась терявшая на глазах энтузиазм Левина. – Я помолчу. Если так надо, то я помолчу. И она действительно молчала почти час, сидя в темноте рядом с Люсиной кроватью. Потом не выдержала и шепотом спросила: – Ты спишь? – Нет. – Может, чаю выпьешь? Или съешь что-нибудь? – Со-о-о-ня, – застонала Петрова. – Хорошо-хорошо, – с готовностью затараторила Левина. – Не хочешь – не надо. Повисло долгое молчание. Соня стала придремывать на стуле. Голова падала на грудь, от чего Левина просыпалась и старательно прислушивалась к дыханию Петровой. Дыхание было ровным и грустным. Так, во всяком случае, казалось подруге. На самом деле оно было просто ровным, потому что Люся спала крепким глубоким сном, в котором не было места напрасным ожиданиям и неожиданным известиям. Проснулась Петрова не столько от света, бившего в глаза, сколько от зычного храпа утомленной ночным бдением подруги. Левина разражалась басовыми руладами, подобно мотору, набирающему обороты. – Со-онь… – А? – встрепенулась та и открыла глаза. – Не храпи. – Не буду, – заверила Левина и снова засопела. «Как же, не будешь», – подумала Петрова и рассвирепела: – Левина, не храпи! – Я не храплю, – Сонька вынырнула из забытья и заныла: – Да что же это, в конце концов? Человек спит. Отдыхает. Воскресенье. А его наглым образом будят по такому ничтожному поводу. Петровой стало стыдно, и она накрылась подушкой. Хватило Люси, правда, ненадолго. Дышать было неудобно и трудно. Она освободилась и, судорожно хватнув воздуха, сбросила с себя покрывало и с удовольствием потянулась. Левина выполнила обещание: громкая фаза сна сменилась на тихую. Петрова хихикнула и встала. Из коридора доносились звуки встревоженного человеческого улья. Его обитатели хлопали дверями, занимали очередь в уборную, гремели посудой и лениво переругивались. В общежитии началось утро. А к вечеру в двести седьмой комнате состоялся военный совет под руководством генералиссимуса в ситцевом халате и стоптанных тапочках на босу ногу. Левина строевым шагом измеряла периметр комнаты и шумно дышала, ощущая важность момента. – Что будем делать? – обратилась Соня к членам ставки в лице растерянных Женьки и Любы. Младшая по званию Петрова в обсуждении участия не принимала и сосредоточенно грызла яблоко, следя глазами за порывистыми движениями озабоченного генералиссимуса. – А что нужно делать? – вяло реагировали на призыв красавицы. – Нужно принимать меры, – рвалась в бой Левина. – Какие? – Вплоть до развода, – категорично заявила Соня. – Чтобы развестись, нужны основания, – резонно заметила Люба, рассматривая свою смуглую ногу. |