Онлайн книга «1993»
|
Он знал, почему ему так уныло. Потому что душа рвалась отсюда. Надо выкинуть из головы девушку с гитарой, всех этих людей у подъездов, костров, на баррикаде и канареечножелтый бэтээр, грозящий штурмом. Надо… И каску, на лету разбившую плафон в метро… Надо… Но не получалось. Сейчас важно не обнаружить тревоги… Покинув ванную, заговорил с женой предупредительно и стал поглаживать ее по сырой макушке. Подмел листву с дорожки в кучу, проредил малинник, срезав сухие поросли. Лена вышла к нему, сделали круг по окрестностям, под ручку. Она о чем-то говорила, он соглашался, не повышая голос, а, наоборот, нежно понижая. Они засыпали рука об руку, Лена стала сопеть, и Виктор аккуратно разомкнул пальцы. “Нельзя разрушать семью. Нельзя убивать любовь”, – лежал в темноте, ощупывая свое небритое лицо. Проснулся от того, что жена настойчиво трясла его за плечо: – Что ты? Тебе плохо? – Что? – Ты кричал… Я не поняла… – Что я? – Кричал… Какие доллары? – Доллары? – Шесть долларов… – Спи, дорогая. Рано поутру он уехал в аварийку. На календаре было второе октября. Дела навалились после обеда: несколько вызовов подряд. Сели в грузовик и поехали на Смоленку в Карманицкий переулок – потекло в подвале прачечной, дальше надо было на Воровского, с этого года Поварскую, на подземный разрыв трубы возле посольства Норвегии. Подъехать к Смоленке мешала пробка. – Авария, – предположил Валерка Белорус, матеря неповоротливых водил сквозь зубы и фильтр зажатой сигареты. Но это была не авария. Около Смоленской площади на двойной полосе стоял распаренный гаишник и как заведенный жезлом показывал всем разворот. Работяги, сидевшие на баллонах, припали к окнам. – Наши! – вскрикнул Виктор и чуть не выпрыгнул из кузова. Он увидел впереди, поперек Садового кольца, нечто волнующее и внезапное: баррикаду, дым, красный флаг. – Жми на газ! – потребовал Клещ заполошно. – У, неймется идиотам, – Кувалда сжал и понюхал кулак, косясь на Виктора, который свесился к Валерке: – Стой… Одна минута… Тормозни на тротуаре! Но развернувшийся с ревом грузовик уже сворачивал в переулок, и Виктор лишь успел заметить, от изумления не осознав увиденное, яркую лужу крови на пороге гастронома, углового со Старым Арбатом. Течь в трубе они прекратили наспех, без сварки, черновой вариант: поставили резиновую прокладку, сверху широкий хомут из стальной ленты на двух болтах. – Слушайте сюда, – запросил Виктор, глотая солнечный воздух с прогорклой примесью дыма, когда поднялись в переулок. Он чувствовал себя ребенком, который выпрашивает у взрослых дорогую игрушку или, например, разрешение, вместо того чтобы делать уроки, порезвиться во дворе с дружками. – Это для меня очень… Правда! Давайте я сбегаю, а вы подождете… Я на три минуты… И вернусь… Я работать буду все сутки! – Сутки? – Кувалда уставился на Виктора похмельно-гипнотичным взглядом. – Тебя в милицию заберут на пятнадцать суток. – Да какая милиция! В дурку, – уточнил Клещ с кисло-сладкой миной. Виктор отчаянно переводил глаза с одного на другого, думая сбежать и понимая, что невозможно. Он смотрел на Зякина с его пористым носом, на Мальцева с его сальной гривой… – Эй, не едьте! Погодите. Это – история! Внукам рассказывать будете. Разве не интересно, когда такие дела? – Все шли к грузовику, и он, остановившись, растерянно убеждал их спины. – А я никуда и не поеду, – одобрил его Валерка, привалившись к решетке радиатора, потирая и прилаживая, как накладные, усики под носом. – Не поедешь? – с надеждой переспросил Виктор. Валерка в этот миг показался ему благородным и загадочным, как герой мексиканского сериала, из тех, что смотрела Лена. – Куда ехать? Куда гнать, гонщики? – Валерка неторопливо разминал сигарету. – Вам больше других надо? Поработать охота? Садовое перекрыто… Солнце светит. Гуляй – не хочу… – У тебя какая работа? – угрюмо осведомился Кувалда. – Тебе чего до нашей работы? – Думаешь, не устал баранкой крутить? Не все стахановцы, как ты. – На Воровского кипяток, – Зякин взялся за ручку двери, всем своим видом осуждая промедление. – Подумаешь, кипяток… – У Валерки был настоящий талант бегло говорить сквозь зажженную сигарету. – Тебе от этого тепло, холодно? Кто с тебя спросит? А спросят, значит, проехать не могли. Остынь… – Ага, погуляем мы, – съязвил Клещ. – Затопчут или башку проломят. – Я за Витю, – Валерка оторвался от решетки. – Нравится ему, имеет право. Я его давно знаю, мне для него полчасика не жалко. – А ведь пральна, мужики, – Мальцев размеренно кивнул. – Ну-ну-ну, – забормотал Кувалда с сумрачным сомнением. – Ладно, пойдем к твоим хулиганам. Если что, огребем за компанию. И они вчетвером пошли по переулку к Садовому. Клещ и Зякин остались у грузовика. На ходу Валерка открылся на ухо: – У меня отец в Гродно живет, ветеран, партизан. По телефону звонил, он за этих тоже болеет… “Болеет, – подумал Виктор смущенно. – Как на футболе. Может, и я болельщик?” Теперь картина Смоленской площади немного изменилась. Садовое было зачищено от машин метров на сто от баррикады, откуда безостановочно летели кирпичи и куски асфальта. Бодрый камнепад обрушился на несколько десятков омоновцев, которые, видно, пытались пойти в атаку, но были остановлены и сели на корточки, закрывшись щитами. Они сидели цепочкой, и их поставленные на землю щиты сами напоминали стальную баррикаду. Один вскочил, опрометью побежал назад, но тут же нелепо подпрыгнул и опять спрятался за щитом. – Ай, маладца! – засмеялся Валерка. – Чего ты? – не понял Виктор. – Метко швыряют… Много каменюк наколупали… Сквозь черный дым полыхавших покрышек и завалов мусора проступали кровельные листы, бревна, трубы, доски, ограда из сетки-рабицы и синий фургон: на его крыше стояли несколько фигур, одна – с красным флагом. Над всем этим, уходя в небо и опутываясь волокнами дыма, возвышалась серо-желтая сталинская башня МИДа. – Готовятся… – Мальцев показал вверх. – Нам это надо, а, мужики? Виктор увидел на доме напротив фигуры в касках и с автоматами. – А вон и снайпер. Во-он, по крыше ходит… – показал Кувалда левее. – Видали, какой агрегат… На пространство перед баррикадой выехала пожарная машина, только не красная, а темно-зеленая, армейская. Подъехав, выпустила струю из брандспойта. Белесая вода хлестала наотмашь, на синем фургоне стало пусто. Пожарная машина поползла обратно. Когда она, пятясь, проезжала мимо, Виктор заметил разбитые стекла. |