Онлайн книга «Смерть и немного любви»
|
– А до того? – До того были какие-то детские увлечения, последнее из которых благополучно закончилось за несколько месяцев до знакомства с Турбиным. Нет-нет, ни о какой ревности и речи идти не может. – Скажите, Тамила Шалвовна, почему свидетелем со стороны вашей дочери должна была выступать ваша племянница? – А почему нет? Что в этом плохого? – Плохого ничего, но, знаете, это не совсем обычно. Как правило, девушки приглашают на эту роль свою ближайшую подругу. Не зря же существует такое понятие «подружка невесты». Разве у вашей дочери нет такой подруги? Что это? Короткову показалось или по лицу Тамилы действительно пробежало мимолетное облачко? – Видите ли, все школьные подруги Элены теперь живут своей жизнью, учатся, работают, вышли замуж. Эля ни с кем из них не поддерживает отношений. Скорее даже не она с ними, а они с ней. Сами понимаете, девочка из обеспеченной семьи, ничем серьезным с виду не занята… Их это раздражает. – Так что же, у вашей дочери нет вообще ни одной подруги? Тамила Шалвовна, я не могу в это поверить. – Ну… – Она замялась. – Если только Катя. – Какая Катя? – Голованова. Она живет в нашем доме, в другом подъезде. Элина одноклассница. – Они что, поссорились? – Нет, с чего вы взяли? Они не ссорились. – Так почему Элена не пригласила ее в загс на регистрацию? По-моему, это было бы вполне естественно. – Кажется, Эля мне говорила, что Катя в этот день занята. Не то зачет какой-то должна сдавать, не то еще что-то… – Как ваша дочь отнеслась к полученному письму? – Ну как… – Тамила снова пожала плечами. – Удивилась. – И все? Только удивилась? Или испугалась? – Да нет, я не заметила, чтобы она очень испугалась. – Где сейчас Элена? – Уехала с отцом за город. Ей нужно отвлечься, успокоиться. – Турбин поехал с ними? – Нет. Они уехали вдвоем. – Когда они вернутся? Мне нужно побеседовать с вашей дочерью. – К вечеру, наверное. * * * Белое и черное, черное и белое… Весь мир состоит только из этих двух цветов. Они не дали мне встать в ряды белых, они заставили меня унижаться и просить, а потом отвергли, выкинули грубо и безжалостно, сделав брезгливое лицо. Они сказали, что среди белых могут быть только самые лучшие, самые достойные. Самые белые. А я? Разве мой цвет не самый белый? Разве было на мне хоть единое пятнышко? Почему они отвергли меня? Я знаю, почему. Потому что они только притворяются белыми. На самом деле души их черны, и руки их черны, и помыслы. На самом деле им не нужны белые, им нужны черные, которые умеют рядиться в белые одежды. А я не умею. Зато теперь я умею другое. Теперь я умею соединять белое и черное воедино. Кто говорит, что от слияния белого и черного получается серое? Это неправда. Не серое объединяет их. Их объединяет красное. Цвет крови. Цвет смерти. Перед красным белые и черные равны, ибо нет от него спасения. Красный цвет всех уравнивает. Алое на белом – убитые невесты. Потом будет алое на черном… * * * Екатерина Голованова пришла из института только около восьми вечера. Коротков терпеливо поджидал ее на лавочке возле подъезда. Он уже побывал у нее дома, разговаривал с матерью и даже видел фотографию, поэтому узнал безошибочно. – Здравствуйте, Катя, – сказал он, вставая и делая шаг ей навстречу. Девушка остановилась и с любопытством посмотрела на него. Она была ровесницей Элены, но выглядела старше, возможно, оттого, что в ней не было девичьей грации и легкости, зато были по меньшей мере восемь, а то и все десять лишних килограммов веса. А может быть, дело было в слишком грустных глазах и слишком серьезном взгляде. – Меня зовут Юрий Викторович, я из уголовного розыска, – представился Коротков. – Я могу с вами поговорить? – А в чем дело? – испугалась девушка. – Что я сделала? – Ничего, – как можно приветливее улыбнулся он. – Я хочу поговорить о вашей подруге Элене. Можно? – Господи, что с ней? – Да ничего с ней не случилось, не волнуйтесь. Давайте присядем. Или вы хотите пройтись? Катя задумалась, потом нерешительно переложила сумку в другую руку. – Я бы погуляла, но у меня книги… Сумка тяжелая. – Я понесу. Давайте. Коротков подхватил сумку и удивился ее тяжести. Конечно, девушка не выглядела хрупкой и слабенькой, но вес сумки с книгами был все-таки солидным. – Как ваш субботний зачет? – поинтересовался он как бы между прочим. – Сдали? – Какой зачет? – удивилась Катя. – А разве вы не сдавали в субботу зачет? – Нет. С чего вы взяли? У нас по субботам вообще нет занятий. – Извините, значит, я что-то напутал. А где вы были в субботу? Возникшая пауза Короткову не понравилась. Катя молча шла рядом с ним, поддевая носком туфельки пустую картонную упаковку из-под сока. – Я жду, – напомнил он. – Где вы были в субботу, Катя? – Дома. А что? – И чем вы занимались? – Послушайте, Юрий Викторович, вы сказали, что хотите поговорить со мной об Эле. А вместо этого интересуетесь, что я делала в субботу дома. Какое отношение это имеет к Эле? – Самое прямое. Я хочу понять, почему вы не были на ее бракосочетании. Поэтому я и спрашиваю, какие такие неотложные дела заставили вас остаться дома. Ведь Элена ваша близкая подруга. Она приглашала вас поехать в загс? Катя молча кивнула, упорно продолжая толкать перед собой картонную коробочку. – Почему же вы не поехали? – Не захотела. – Почему, Катя? Пожалуйста, не заставляйте меня вытаскивать из вас ответы клещами. Совершено преступление, я собираю необходимую для раскрытия информацию, а вы ведете себя как ребенок. Нельзя же так. Вы взрослый умный человек, вы можете мне помочь, так помогите же. – Вы, наверное, хотели сказать мне комплимент, – криво улыбнулась она. – Но, знаете ли, иногда лучше быть маленькой дурочкой, чем взрослой и умной. – Что значит «лучше»? Для чего лучше? – Выгоднее. – То есть? Катя снова умолкла. На этот раз пауза была еще дольше. Наконец она сказала: |