Онлайн книга «Две половины победы»
|
Хозяина «Кручи» висельник застал уже в дверях личных покоев. – Эй! – окликнул он корчмаря. – Разговор есть! Бедолага побледнел, но ослушаться не осмелился и мигом повернулся к Альберту. – Чем могу служить, уважаемый? – Мне нужен лекарь, – в лоб заявил Коршун. – Лекарь? В три часа ночи? Но, позвольте, уважаемый, ближайший живет на другом конце Стома, и посылать за ним сейчас… – Убью, – коротко пообещал Коршун. Корчмарь с трудом сглотнул набежавший в горле ком: судя по всему, «господин Альберт» не шутил. – Я… уважаемый… но… – Мне что, нужно десять раз повторять? – угрожающе засопел висельник и потянулся к висящему на поясе кинжалу. – Подождите! Не надо! – заверещал корчмарь, вскидывая руки перед собой. – Я вспомнил! Тут, неподалеку, живет гадалка… – Гадалка? – Не только! – поспешно поправился хозяин таверны. – Она еще и врачевать умеет! Даже лучше, чем тот, что на другом конце города… – И где твою… гадалку искать? – Через три дома вниз по Ремесленной, – выпалил корчмарь, желая поскорее окончить разговор. – Зовут Миралисса! – Хорошо, – одобрительно кивнул Альберт. – Можешь быть свободен… Только вот еще что… Корчмарь, как был, замер с занесенной над порогом ногой и осторожно повернул голову к собеседнику. – Про наш разговор забудь. Забудь вообще, что у тебя жили некто Альберт, Вильям и Жанна. А если вдруг захочешь продать нас страже или, того хуже, Радуге, обязательно вспомни вот этот нож. – С этими словами висельник метнул непонятным образом появившееся в его ладони «перо» в корчмаря. Тот вскрикнул и зажмурился, мысленно прощаясь с жизнью… Но ничего не случилось. Осторожно раскрыв левый глаз, корчмарь вздрогнул: в считаных дюймах от его холеного лица мелко подрагивал кинжал. Удар на себя принял дверной косяк. Взгляд корчмаря опустился ниже, упал на собственные штаны… Похоже, стирка их уже вряд ли спасет… – Дарю, – проронил Коршун, едва сдерживая приступ дикого хохота, и поспешил к Лису и Литолайн наверх. Могло быть и хуже, философски рассудил корчмарь. Рука бы там дрогнула, например, у многоуважаемого. А тогда бы не только штаны запачкались, а и рубаха с фартуком – но уже кровью. С такими мыслями он и отправился на боковую. В дверь постучали. Настойчиво, даже нагло. «Кого там несет?» – подумалось Миралиссе. Стук повторился. «Вот возьму и не открою!» Вновь – стук. «Нет, придется, – вздохнула гадалка. – Наверное, что-то важное». Кряхтя, она поднялась и, на ходу протирая рукавом заспанные глаза, подошла к двери. – Кто? – спросила Миралисса. – Быстрее! – Голос был гадалке незнаком. – У меня раненый! – Сейчас! – времени на раздумья не было: если там действительно раненый, промедление смерти подобно, если нет – ночной гость поплатится за неуместную шутку. На пороге стоял высокий мужчина в черных одеждах. Волосы и глаза его были того же цвета, что и куртка. А на плечах у ночного гостя громоздились два недвижимых тела. Одно – светловолосый молодой человек с ужасно изуродованным лицом. Второе – милейшей наружности девушка. – Кто из них ранен? – тут же воскликнула Миралисса. – Он, – ночной гость мотнул головой в сторону урода. – Неси в мои покои и клади на кровать, живо! – велела гадалка. В такие моменты весь этикет и манеры отходили на второй, а то и третий план. Когда умирает человек, а ты можешь помочь, не стоит терять времени даром, к примеру, раздавая дежурные комплименты «силачу-гостю» и расспрашивая, «кто же его так?». Когда человек в черном уложил друга на кровать и отошел, освобождая простор Миралиссе, гадалка склонилась над телом. – Боюсь, с его лицом я ничего не смогу поделать, – покачала она головой. – Да при чем тут лицо… – скрипнул зубами Коршун и, подойдя к Лису, перевернул его на живот. Миралисса охнула, увидев кровоточащую рану, но тут же взяла себя в руки. Как и где этого парня зацепило, она сможет узнать после. Сейчас же необходимо сделать всё, чтобы удержать в молодом теле жизнь. Гадалка положила пальцы на края раны и, закрыв глаза, принялась шептать что-то на неизвестном Коршуну языке. Сначала ничего не происходило – точнее, он этого не видел. Не видел, как под руками целительницы вновь срастаются ткани, как по венам бежит свежая кровь, как сильней начинает стучать сердце Герберта… А вот голубое сияние вокруг раны, которое в считаные мгновения обратилось голубыми же иголкой и ниткой, он прекрасно разглядел. Невидимый портной принялся зашивать прореху: иголка входила в кожу легко, протягивая за собой тонкую нить, и пускалась в очередной стежок. Несколько мгновений – и голубой узор соединил края раны. Кожа порозовела, приобрела естественный оттенок, а сам Герберт, похоже, задышал ровней. Миралисса еще некоторое время сидела зажмурившись, а потом резко убрала руки. Перед Коршуном вспыхнуло пламя, ослепив его, и он, тихо ругнувшись, принялся тереть глаза кулаками. Когда же зрение к нему вернулось и висельник вновь решил посмотреть на рану друга, его ждал маленький сюрприз: от нее не осталось и белесого шрама. Голубые нити тоже исчезли. – Всё, – вытирая лоб кружевным платком, сказала Миралисса. – Жить будет, но до обеда пусть поваляется здесь. – Хорошо, – кивнул Коршун. – Если вы не против, мы посидим с ним? – Конечно, не против. Только для начала вам придется рассказать мне, где, чем и, главное – кто его продырявил. – Да драка в таверне была, в «Стомской круче», – не моргнув глазом, соврал висельник. – Кто-то в пылу сражения пырнул моего друга ножом в спину и… того. – Мерзавец, – покачала головой Миралисса. – Он хоть наказан? – Получил свое, – зло хмыкнул Коршун. – Ясно… – Гадалке хватило ума не спрашивать, каким образом чернявый наказал обидчика. – А кто эта девочка? – Это… сестра его. Она наверху спала, в нашей комнате, а как я Вильяма туда принес – ну, друга моего, – так ее такая истерика взяла… Я ее, девчушку-то, и связал, от греха подальше. А то натворит еще чего… – Оно и верно, – сказала Миралисса, поднимаясь. Слова Коршуна ее ничуть не удивили: мало ли до чего может дойти молодая девушка, когда не в себе? С такими мыслями она и отправилась спать, на диван в прихожей. |