Онлайн книга «Дорога на две улицы»
|
– И что? – не поняла Елена. Муж вздохнул: – Надо, Ленушка, пригласить его к нам. Надо, понимаешь? Она удивленно вскинула брови и покачала головой: – Не твои методы, Луконин. Не твои! Он покраснел и виновато промямлил: – Ты права. Но и замом главного я тоже прежде не был. И больничное обеспечение и медицинская аппаратура меня не слишком волновали. А теперь это напрямую зависит от меня. – Ну да ладно, примем твоего чиновника, коли так. Правда, не знаю, как все получится. С такими важными персонами я как-то давно не общалась, – вздохнула примирительно Елена. Муж попытался убедить ее: – Володька – прекрасный парень. Совсем не зазнавала, простой и доступный. – Зови своего доступного в субботу, – махнула рукой она. Занервничала уже к среде. Чем кормить? Что подавать? Да и вообще – как принимать такую важную птицу? Разумеется, позвонила Эле. Та успокоила: – Все люди, даже эти цацы. Все любят пожрать и выпить. Не выпендривайся. Ничем его не удивишь. Ни икрой, ни рыбой. Сделай что-нибудь домашнее – блины, например. Они у тебя, кстати, всегда отменно получаются. – Блины? – удивилась Елена. – Нашла чем удивить – блинами! – Да, представь себе – блинами! А к блинам – селедочка, сметанка, топленое маслице. Мед и варенье. Ну а для сытости… Ну, запеки курицу, что ли! Или разорись и на рынке прикупи мясца. От этого никто не откажется. Ну и соленостей всяких – тоже на рынке. Помидоров, огурцов, капустки квашеной. Вариант беспроигрышный. А лягушек он в Париже пожрет. Вот вам и задачка! Подруга, как всегда, права. Все исполнила, как мудрейшая из мудрейших велела. Пригодились и мамины соленые опята и грузди. В общем – русский стол. Классика жанра. В пятницу (что это? предчувствие?) полетела в парикмахерскую. Покрасила волосы – впервые за семь последних лет. Дома сделала маникюр – кое-как, на ее-то теперешние руки… Вряд ли что поможет, да ладно. Подкрасила глаза и неярко, чуть-чуть – губы. Долго стояла у зеркала, не узнавая себя. Вот как оно, оказывается… И совсем не старуха! А еще вполне даже женщина! Значит, сама виновата. Сама себя запустила и махнула на себя рукой. И не Бориса тут вина, что он на нее не смотрит, а только ее… Дура. Ведь все так просто! И Элька права, что ее ругала. Так к себе относиться! Так себя не любить и даже не уважать! А потом требовать этого от других! Спасибо тебе, неведомый пока Владимир Генералов! Спасибо и низкий поклон. От дуры и тетехи Елены Лукониной. В коридор выскочила Машка. Замерла. – Ой! Леночка! И это ты? Что с тобой? Что-то случилось? Елена равнодушно повела плечом: – А что, собственно, такое? О чем это ты? Машка от волнения громко сглотнула слюну. – Не притворяйся! – потребовала она. – Хитрая какая! «Что такое, что такое»! Да это не ты, Леночка, а сказочная красавица! Принцесса просто! Хотя, нет, королева. Для принцессы ты все-таки старовата! Машка обошла ее со всех сторон и покачала головой. – Да… А я ничего такого про тебя не знала! – и снова задумалась. Елена рассмеялась – легко и от души. Машка вдруг посерьезнела: – Гости завтра, Леночка, да? Та кивнула. – А как же прическа? Елена пожала плечами и провела рукой по волосам. – Спать будешь сидя, – строго сказала Машка. – Чтобы не испортить такую красоту! – Да ну тебя! – рассмеялась Елена и пошла инспектировать шкаф. Надо соответствовать. Машка обошла ее на повороте, первая влетела в ее комнату и распахнула тяжелые дверцы старого орехового гардероба. Обе, замерев, молчали. Инспектировать, собственно, было нечего. Совсем. Через полчаса Машка тащила ее за руку в большой универмаг, стоящий прямо у метро. Из универмага вернулись через три часа. Такие усталые, что просто валились с ног. Зато в сумке лежали темно-синяя узкая юбка и голубая шелковая блузка с крошечными перламутровыми пуговицами. Что говорить – сказочно повезло. Сказочно! Не потому, что удачливые, – просто конец месяца. Благодатное для покупок время: советская торговля наращивала план. Вот вам и все везение. И все-таки – повезло. Да и на следующий день повезло – тесто для блинов взошло прекрасно, селедка оказалась жирной, мясо – молодым и сочным, а пражский торт, из одноименной и самой лучшей кулинарии, свежайшим – что, впрочем, совсем неудивительно. Не зря отстояли почти два часа! * * * Важный гость был точен, как королевская особа. В семь ноль-ноль раздался звонок в дверь. Первой в прихожую выскочила, как всегда, Машка. Да и кто за ней поспеет? Она же и распахнула входную дверь. На пороге стоял высокий мужчина – слегка полноватый, слегка седоватый и совсем не суровый. Точнее – на его гладком, чисто выбритом лице при виде девочки зажглась теплая и удивленная улыбка. – Да ты красавица! – восторженно воскликнул он. И, словно опасаясь за собратьев мужеского пола, как бы огорченно, сокрушаясь, добавил: – Ох, Мария! И принесешь же ты страданий нашему брату! Он снял плащ и остался в темно-синем костюме и голубой сорочке в мелкую серебристую полоску. Увидев голубой Еленин наряд, рассмеялся: – А мы с вами в тон, Елена Сергеевна! Что бы это значило? «Пошло», – подумала Елена. И, дернув плечом, ответила: – Ровным счетом ничего, Владимир Дмитриевич. Ну в крайнем случае: вы – любитель оттенков небесного цвета. А со мной и того проще – купила то, что смогла достать. Вот и все, ничего мистического. Он, надо сказать, смутился и, видимо, оценил свой промах и Еленин ответ. Сели за стол. Он снял пиджак и ослабил узел яркого полосатого галстука – тоже заморского, разумеется. Ел он с аппетитом, надо сказать, отменным. И нахваливал все бурно и, кажется, вполне искренне. Блинам обрадовался, как Машка жевательной резинке. – Вот это угодили, Еленочка! – повторял он и, неодобрительно качая головой в свой адрес, со вздохом прихватывал новый блинок. Ей не понравилось все – и эта «Еленочка», и чрезмерное, слишком жадное чревоугодие, и частота поднятия водочных рюмок. Хотя, надо сказать, в выпивке, судя по всему, он был настоящий стоик. А вот незакаленного Бориса через два часа развезло окончательно. Ей были неинтересны их пьяные разговоры – воспоминания, сплетни про бывших однокурсников, загадочные истории, какие-то незнакомые имена, – она устала. А глядя на мужа, совсем расстроилась. Борис икал, пару раз непотребно рыгнул, опрокинул на себя салат, без конца ронял то вилку, то нож. Хватал Елену за руку и держал больно и цепко. С чем-то прицепился к Машке, и она обиделась и расплакалась. Словом… |