Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
– Виталь, ты не помнишь, чья машина на сиротинском месте стояла, когда он после обеда в офис вернулся? Тут Виталик опять вытер сухой лоб и воззрился на Волкова в крайнем возмущении: – Да я же говорю, что на улицу не выходил! И не видел я никакую машину! Ни его, ничью! А что такое-то?! – Хочешь, – предложил Волков, – я охранникам вниз позвоню, они тебе помогут елку тащить. А ты куда ее? В переговорную? – Не надо мне никаких охранников, – даже обиделся Виталик. – Я сам справлюсь. И до переговорной рукой подать! И он показал вдоль коридора. Волков похлопал его по горячему и влажному под рубахой плечу, словно полностью одобряя все, что тот говорит и делает, и зашел в свой кабинет. Никто ничего не видел, не слышал и никуда не выходил. Но Волков собственными глазами видел след от ботинка на ковре в комнате Сиротина. И Сиротин погиб. Волков походил по кабинету, включил компьютер и вдруг решил, что должен немедленно позвонить Юле. Ну, просто так. Ну, просто спросить, как у нее дела. У нее и у гнома в красных башмачках, которого она увела с собой, так определенно и ясно, словно хоть что-то в жизни может быть определенным и ясным!.. И еще он подумал, как хорошо, должно быть, сейчас дома. Чисто, просторно и свежо, и пахнет кофе, который Юлька все время пьет, а потом жалуется, что у нее сердце «скачет, как сумасшедшее». И Димка, младший сын, скоро явится из института и обнаружит гнома – что-то он скажет? Димка, смешливый, сероглазый, длиннорукий, как макака, умеющий сочувствовать и сопереживать, родителей обожал, почитал немного недоумками, но все же вполне нормальными ребятами и сильно огорчался, когда они... ссорились. Бедный Димка. Он тоже любит Новый год, снег, бенгальские огни, в Ильинку поехать и долго растапливать камин, а потом, когда он разгорится, сидеть перед ним и смотреть в огонь. Что с ним будет, если Волков уедет туда один, как собирался нынче утром? И вообще что дальше будет с ними, с их жизнью, которая когда-то была такой прекрасной?.. Волков трусил, боялся звонить и рассуждал о жизни и о том, как хорошо, должно быть, сейчас дома. Впрочем, всегда хорошо там, где нас нет. Он очень решительно взял телефон, покрутил, повертел, положил и снова взял, еще решительнее. Сейчас он позвонит Юле, а там не окажется никакой Юли, а будет туманность Андромеды!.. Я сейчас занята, извини, пожалуйста. И тут на его счастье в дверь постучали, и вошел Игорь Осипов, игравший вчера в бильярд вместе с Виталиком и Лехой Рыбалко. – Можно к вам, Павел Николаевич? – Заходите, Игорь. Вот и прекрасно. Значит, можно не звонить. – Павел Николаевич, я принес заявление об уходе. Подпишите? Пожалуй, в последние лет пять из своих сорока двух Волков никогда так сильно не удивлялся. Он так удивился, что спросил, чувствуя себя Виталиком Камаровским: – Вы уходите... куда? В отпуск? Осипов посмотрел на шефа оценивающе – может, у него похмелье? Плохо соображает? Не проспался еще? – Я хочу с работы уволиться, – выговорил он раздельно и немного с вызовом. – Вот заявление принес. Подпишите, пожалуйста, Павел Николаевич! Волков сел за свой громадный стол, заваленный разного рода бумагами, принял у Игоря листок и прочитал его. – А что за спешка, я не понял? Или вы давно собирались? – Нет, я не собирался. – Тогда почему?.. – Павел Николаевич, – сказал Осипов и посмотрел в потолок, – у меня личные обстоятельства. Можно я не буду о них говорить? – Ваши личные обстоятельства – тайна? – До некоторой степени. «Ого», – подумал Волков. – Ну, хорошо. – Он пожал плечами и отложил листок с заявлением. – Давайте так договоримся. До Нового года я увольнять вас не стану, а вы подумаете и, может быть, примете другое решение. – Нет. – Что – нет? – Я не приму другого решения, и, если можно и если это не противоречит КЗОТу, конечно, – тут Игорь Осипов улыбнулся приятной улыбкой, – увольте меня сегодня. Лучше прямо сейчас. – Я ничего не понимаю, – признался Волков, помолчав. – Я просто хочу уйти с работы. – Где вы сейчас найдете другое место?! – Павел Николаевич, это не имеет никакого отношения к делу! Волков покосился на листок, исписанный твердым мелким почерком. – Послушайте, Игорь, найти работу будет очень сложно, вы это прекрасно понимаете. Мы сократили персонал почти вдвое! Хотя мы работаем в основном с госпредприятиями, у которых все же какое-то финансирование осталось. И вы хотите уволиться?! Прямо под Новый год?! – Да. – Это глупо. – Ну и что? Действительно, подумал Волков. Ну и что?.. – Присядьте. Осипов покачал головой. – Если вы хотите меня отговорить, ничего не выйдет. – Точно не выйдет? – Точно. Волков опять посмотрел на листок, а потом Осипову в лицо. Лицо было мрачным и решительным. Решительным и непреклонным. Непреклонным и твердым. Что происходит? Как все это понимать? – Игорь, вы хороший специалист, и я не собирался вас увольнять, хотя из вашего отдела мы тоже людей сокращали, да вы знаете! – Знаю, – сказал Осипов мрачно. – И что мне прикажете делать? Брать на ваше место кого-то из уволенных?! Осипов пожал плечами. – Ну, что вы плечами пожимаете? Вам же не восемнадцать лет, вы взрослый человек! – Павел Николаевич, увольте меня, пожалуйста. – Уволю! – вдруг озверев, закричал Волков. – Уволю, не беспокойтесь! И обратно потом не возьму! – Я не буду проситься, вы не волнуйтесь. – Я не волнуюсь, – сказал Волков с досадой. – Но вы же должны понимать, что это ну просто ни в какие ворота не лезет!.. Осипов выдвинул стул и сел. Боевой напор его немного угас, и вместо твердокаменного показалось нормальное, человеческое, расстроенное лицо. |