Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
– Если я вас подвел, – выдавил он из себя с трудом, – то я извиняюсь!.. – Нет такого слова, – буркнул Волков, – в природе не существует. – Какого? – не понял Игорь. – Извиняюсь. Такого слова нет, по крайней мере в русском языке. Можно сказать – извините или прошу прощения. – А... ну, тогда прошу прощения. – Почему вы вчера торчали в конторе так долго? Заявление писали? Осипов вдруг удивился. – А что такое? – Ничего такого. Сиротин вчера погиб, только и всего. – Ну, он же не из-за того погиб, что я в конторе торчал! – Он погиб, потому что высунулся в окно, чтобы посмотреть, что происходит с его машиной, – в десятый раз за утро сказал Волков. – Вы не слышали, что у него сигнализация сработала? Осипов помолчал, припоминая. – Нет, вроде не слышал. Да в бильярдной вообще ничего не слышно! На лестнице еще туда-сюда, но когда мы курить ходили, вроде все было тихо. – А вы часто ходили? – Да не помню я, Павел Николаевич! Я один раз выходил. Виталька, по-моему, дважды, а может, и больше! Во всяком случае, я никакой сигнализации не слышал. – И на улицу вы вечером не выходили? – Зачем... на улицу? – Ну, я не знаю, – сказал новоиспеченный детектив Волков, – хлеба купить. Или кофе. – Нет, – твердо сказал Осипов. – Я на улицу не выходил. – И к Николаю Ивановичу в кабинет тоже не заходили? – Нет. – И чья машина стояла на месте его обычной парковки не видели? – Нет. Волков закурил, обошел стол и сел рядом с Осиповым. Тот сбоку посматривал на него, как будто с опаской. – Почему вы хотите уйти? Осипов достал сигареты и закурил, не спрашивая разрешения. – Правда по личным обстоятельствам, – сказал он, и Волкову показалось, что искренне, – я извиняюсь... то есть прошу прощения, Павел Николаевич, что вас подвел. Если подвел. Вы меня тут... не поминайте лихом. – В каком смысле?! Вы тоже собираетесь выброситься в окно?! – А Сиротин разве выбросился?! Волков на это ничего не ответил. Они докурили в полном молчании – говорить было не о чем, – а потом Волков поднялся. – Заявление я подпишу, конечно. Но вам придется после Нового года еще выйти. Вряд ли я за праздники найду вам замену. А может, и найду. Желаю вам удачи. – Я могу... сейчас уехать? Волков опять начал раздражаться. – Да нет, конечно! У нас нормальный рабочий день, и у вас он пока тоже нормальный! Или у вас тоже тетушка занемогла?! И вы должны срочно явиться к ее одру?! Осипов смотрел на него, пожалуй, с сочувствием. – Идите на свое рабочее место, – приказал Волков, хотя, наверное, это было глупо. – Идите и трудитесь. И не приставайте ко мне с вашим немедленным увольнением! Когда за Осиповым закрылась дверь, Волков еще раз прочитал заявление, написанное мелким и твердым почерком. Заявление как заявление, и дата стоит вчерашняя. Значит, Осипов вчера надумал увольняться! Интересно знать когда?.. Когда играл в бильярд с Камаровским и Рыбалко? Или когда Сиротин погиб? И что это вообще за спешка такая? Нынче никто с работы не увольняется, все держатся за нее руками и ногами, а бывает, что и зубами, несмотря на то что зарплата падает, цены растут, и вчерашние крепкие «середняки» постепенно идут ко дну, пуская пузыри и отчаянно пытаясь удержаться на поверхности!.. Увольте меня сегодня же!.. Ну, до свидания, я пошел!.. Волков, должно быть, несколько лет жизни потерял, когда увольнял людей. Увольнял и точно знал, что новую работу найти почти невозможно, что он обрекает своих – своих! – сотрудников на маету с пособиями и очередями на бирже труда, с «переквалификацией», когда бухгалтерше предлагают стать швеей или фасовщицей! Он приезжал домой, опрокидывал стакан водки и падал в кровать, только бы ни о чем не думать, не жалеть, не вспоминать эти разговоры, слезы, глаза!.. У кого-то не выплачены кредиты, у кого-то дети в платной школе, у кого-то мама болеет и нужны деньги на лекарства и пребывание в больнице, а он должен... увольнять!.. И поделать ничего нельзя. Осипов остался, потому что на самом деле работал давно и хорошо, и Волков, уволивший из его отдела двоих или даже троих, точно знал, что Игорь останется!.. Волков ходил по кабинету и думал. Кто заходил к Сиротину? Кто оставил след на ковре? Кто поставил машину на его место? Кто слышал, что сигнализация то и дело срабатывала? Про эту сигнализацию говорят все, но, выходит, никто ее не слышал?! Как все это собрать в единое целое? Имеет отношение гибель Сиротина к увольнению Осипова или не имеет? Если Сиротин погиб случайно, по глупости, а предполагается, что он именно так и погиб, почему никто не признается, что заходил к нему в кабинет?! Но ведь кто-то же заходил?! Сидеть в кабинете не было никаких сил, да еще телефон все время попадался на глаза, словно напоминал о том, что Волков собирался позвонить Юле, но струсил, и Павел, прикрыв телефон осиповским заявлением, вышел из кабинета. Идти ему было некуда, и он пошел на лестницу. Покурить, что ли, там?.. Дверь в комнату, где сидели Денис Усков и две барышни, была открыта, и Волков завернул туда. В конце концов, Ускова он еще «не опрашивал», так это называется в детективных романах? Барышень не было. Денис сказал, что они ушли в переговорную наряжать елку и развешивать гирлянды. У него самого в компьютере был открыт пасьянс, и он проделывал некие движения, чтобы этот самый пасьянс от Волкова загородить. – Павел Николаевич, я отчет-то дописал. И что теперь с ним делать? Кому его нести? Вам? – Давайте мне. – А кто теперь... на место Николая Ивановича? Ох-хо-хо... Вот еще вопрос, на который нет ответа. – Я пока не думал, Денис. Не знаю, честно. – А похороны когда? Этого Волков тоже не знал. Он даже думать про похороны не хотел, хоть понимал, что придется. Вряд ли Зина все потянет одна!.. – Денис, вы вчера вечером никуда не выходили? Усков посмотрел с беспокойством. Должно быть, такого рода вопросы следует задавать как-то законспирированно, иносказательно, маскируя свои подозрения и сыщицкий интерес, но Волков ничего этого делать не умел. |