Книга По их следам, страница 26 – Тесс Герритсен

– Я не верю в это. И никогда не поверю.

– Неужели так трудно с этим смириться? С тем, что она была прежде всего человеком, со всеми достоинствами и недостатками, что у нее, возможно, был любовник? – Ричард сжал ее плечи, заставив посмотреть прямо себе в глаза. – Она была красавицей, Берил. Стоило ей захотеть, и у нее было бы бесчисленное множество любовников.

– Ты выставляешь ее гулящей женщиной!

– Я всего лишь рассматриваю все возможные варианты.

– Выходит, ты допускаешь, что моя мать предала королеву и страну? Предала все, чем так дорожила, и только ради того, чтобы маленький омерзительный секрет не выплыл наружу? – Берил сердито вырвалась из рук Вулфа. – Извини, Ричард, но мою веру подобными предположениями не поколебать!

Она резко повернулась и зашагала к двери.

– Я действительно знал твоих родителей, – бросил ей вслед Ричард. – И знал их довольно хорошо.

Берил остановилась и медленно обернулась к нему:

– Что ты подразумеваешь под «довольно хорошо»?

– Мы… вращались в одних и тех же кругах. Мы не работали в одной команде, если уж быть совсем точным. Но перед нами стояли одни и те же задачи.

– Ты никогда не упоминал об этом.

– Я не знал, как много мне следует рассказать тебе. Как много тебе следует знать. – Ричард принялся медленно, кругами прохаживаться по комнате. Было заметно, что он тщательно взвешивает каждое слово перед тем, как произнести его. – Это было мое первое назначение. Я только что закончил свою подготовку в Лэнгли…

– В штаб-квартире ЦРУ?

Он кивнул:

– Меня завербовали еще во время учебы в университете. Не то чтобы я всю жизнь мечтал работать в разведке… Но к ним каким-то образом попала моя кандидатская диссертация – «Анализ мощности ливийского вооружения». Мои выкладки оказались удивительно близкими к их оценке. В ЦРУ знали, что я бегло говорю на нескольких языках. А еще были прекрасно осведомлены о том, что я взял довольно большую сумму в кредит, в качестве ссуды на образование. Это и было приманкой: мол, выплатишь кредит, будешь путешествовать по разным странам. И, должен признать, эта идея меня заинтриговала, как и шанс поработать аналитиком разведки…

– Именно так ты и познакомился с моими родителями?

Ричард снова кивнул:

– В НАТО знали, что произошла утечка секретных сведений, источник которой находился в Париже. Каким-то образом данные об оружии ускользнули к восточным немцам. В то время я как раз только прибыл в Париж, поэтому никаких вопросов ко мне не возникло: сразу было понятно, что я чист. Мне поручили работать с Клодом Домье из французской разведки. Помнится, тогда меня попросили составить фальшивый отчет об оружии – нечто близкое к истине, но все-таки поддельное. Это сообщение было зашифровано и передано некоторым избранным сотрудникам посольств в Париже. Идея заключалась в том, чтобы засечь возможный источник утечки информации.

– Как это могло касаться моих родителей?

– Они были прикомандированы к британскому посольству. Бернард – к службе связи, Мэдлин – к протокольному отделу. Они оба действительно работали на МИ-6. Бернард был одним из немногих, кто имел доступ к секретным документам.

– И он был подозреваемым?

Ричард кивнул.

– Тогда подозревали всех и каждого – британцев, американцев, французов. Вплоть до самого высокого уровня, до послов. – Вулф снова принялся расхаживать по комнате, тщательно подбирая слова. – Итак, тот фиктивный отчет был передан посольствам, – продолжил он. – Мы выжидали, чтобы понять, окажутся ли эти поддельные данные, как и другие сведения, в ру ках восточных немцев. Этого не произошло. Зато отчет нашелся здесь, в портфеле. – Ричард остановился и взглянул на Берил. – Рядом с твоими родителями.

– И это помогло закрыть дело Делфи, – подхватила она и с горечью добавила: – Как все просто и ясно! Вы получили виновного. На ваше счастье, он был мертв и не мог защитить себя.

– Я в это не верил.

– И все же ты прекратил расследование.

– У нас не было выбора.

– Ты недостаточно хорошо заботился о том, чтобы выяснить правду!

– Нет, Берил. У нас действительно не было выбора. Нам приказали прекратить расследование.

Она в изумлении посмотрела на него:

– Кто приказал?

– Инструкции мне поступили прямо из Вашингтона. Клод получил указания от французского премьер-министра. Именно поэтому дело и было прекращено.

– А моих родителей официально объявили предателями, – заметила Берил. – Какой удобный способ закрыть сложное дело!

Она с отвращением вздрогнула, повернулась и вышла из комнаты. Ричард сбежал следом за ней по лестнице.

– Берил! Я и в самом деле никогда не верил в то, что Бернард был предателем!

– И все же ты позволил, чтобы на него возложили вину!

– Я же тебе говорил, мне приказали…

– И, разумеется, ты всегда подчиняешься приказам.

– Вскоре после этого происшествия меня отправили обратно в Вашингтон. Я не мог продолжать расследование.

Они вышли из дома, попав в обычный бедлам, царивший на улице Мира. Мимо то и дело пролетал футбольный мяч, за которым гналась стайка одетых в лохмотья ребятишек. Берил остановилась на тротуаре, ее глаза на мгновение ослепил солнечный свет. Шум улицы и крики детей дезориентировали, не давали собраться. Обернувшись, она взглянула на дом, на мансардное окно. Взор тут же затуманили подступившие слезы.

– Какое место для смерти! – прошептала Берил. – Господи, какое ужасное место, чтобы умереть…

Она забралась в машину Ричарда и захлопнула за собой дверцу. Какое же это было облегчение – отгородиться от шума и хаоса улицы Мира…

Ричард скользнул в автомобиль, на водительское место. Некоторое время они посидели в тишине, рассеянно наблюдая за игрой оборванцев в футбол.

– Я отвезу тебя обратно в отель, – нарушил молчание Ричард.

– Мне нужно увидеть Клода Домье.

– Зачем?

– Хочу услышать его версию произошедшего. Хочу убедиться в том, что ты говоришь мне правду.

– Я не лгу, Берил.

Она обернулась к своему спутнику. Его взгляд казался твердым, решительным. «Это самый честный взгляд из всех, что мне доводилось видеть, – мелькнуло в голове Берил. – И это лишний раз доказывает, насколько я доверчива». Видит бог, она хотела ему верить, и именно в этом таилась опасность. Между ними по-прежнему ощущалось это окаянное влечение – лихорадочный всплеск гормонов, воспоминание о его поцелуях, которое затуманивало ее разум. «И что такого особенного есть в этом мужчине? – досадовала она. – Стоит мне бросить взгляд на его лицо, вдохнуть его аромат, и я уже сгораю от желания сорвать с него одежду… Ну да, хорошо, и с себя тоже».