Онлайн книга «На одном дыхании!»
|
– Да, да! – закричала девушка. – Не ошибаетесь! Ваши… ваши… бандиты брали у меня интервью. И особенно этот! Она вздернула подбородок и им показала на Дэна. Видимо, хорошие манеры не позволяли ей показать пальцем. – А еще про маму мою спрашивал, мерзавец! Прохоров растерялся: – Почему бандиты?! Почему мерзавец, госпожа Светозарова?! – Он быстро взглянул на Дэна. – Это… наш корреспондент, Денис Столетов, и никакой он не… – Он вор, нет, он грабитель! – завизжала девушка. – Пока один фотографировал, другой грабил! Все посмотрели на Дениса Столетова, который ничего не понимал. – Я вор? Я грабитель? – переспросил он и вдруг улыбнулся на одну секунду доброй мальчишеской улыбкой. А потом побагровел до ушей, до корней волос. – Я у вас украл?! – Или ты, или тот, второй, – выпалила девушка. – Ну что ты на меня смотришь?! Ты думал, я никогда не хвачусь, да?! – Что у вас украли?! – Это Прохоров вступил. – И почему вы уверены, что украли именно… мои люди? Девушка открыла свою крохотную смешную сумочку – руки у нее сильно тряслись – и достала пакетик с салфетками. Открыть его у нее получилось не сразу. Все стояли и смотрели, ждали, пока она откроет. Зарычав, она разорвала пакетик и выхватила салфетку. – У меня украли перстень, – отчеканила она и приложила салфетку к лицу. – Очень дорогой, вы даже не можете себе представить, насколько! И это не просто перстень! Это подарок самого близкого человека, и перстень пропал! А человек умер! Понимаете, умер! И он подарил мне кольцо, а эти… сволочи его стащили! Прохоров невольно покосился на Дениса, и тот, залитый тяжелым, жгучим, температурным румянцем, забормотал по-детски: – Я не брал… Я ничего не брал, Андрей Ильич, правда… – Девушка, милая, с чего вы решили, что… – Я вам не милая! – прорыдала милая девушка из-за своего скомканного бумажного платка. – И не смейте так говорить! Я точно знаю, что это они утащили! – Да почему?! – Потому что мы разговаривали в алькове. – Она так и сказала «в алькове». – А туда никто из посторонних никогда не заходит! Даже слуги! Она так и сказала «слуги», и Галя, секретарша, вдруг стрельнула в нее глазами и усмехнулась недобро. – Так, хорошо, – быстро подхватил Прохоров, – слуги не заходят, и дальше что?! – Дальше они сказали, – снова подбородок вперед, в сторону Дэна Столетова, – что нужна интимная обстановка! Что чем интимней, тем лучше! Ну для интервью лучше! И для фотографий, чтоб красиво было. Ну я их и пригласила в альков!.. Прохоров вдруг как будто очнулся, оглянулся по сторонам – неистовое, первобытное, жаркое любопытство истекало из горящих глаз, сочилось с полуоткрытых губ, собиралось и закручивалось в смерч, в центре которого были Прохоров и красотка. – Я прошу всех немедленно выйти, – тихо и твердо сказал Прохоров. И, чуть повысив голос: – Пожалуйста, без дискуссий! Ясное дело, никто не двинулся с места – еще бы!.. – Я заявление в милицию напишу, я всем газетам расскажу! А тебя, гаденыш, я своими руками!.. Нет, решил Прохоров, дело так не пойдет! Мягко, но твердо он взял обоих охранников за надувные резиновые плечи, развернул к двери и подтолкнул. Охранники переступили слоновьими ногами, и дальше дело застопорилось. Прохоров кивнул Гале, рывком поднял валявшийся на полу стул и так, со стулом в руках, пошел на журналистов. Умная Галя раскинула руки, как наседка крылья, и тоже двинулась на толпу. Девушка всхлипывала и порывалась вцепиться в волосы Столетову, а тот отмахивался от нее, как от мухи, делая нелепые пассы руками. В несколько приемов, не сразу, Гале с Прохоровым удалось вытолкать всех за дверь – теперь темная туча народа за матовым стеклом выглядела угрожающе, как грозовая. Галя оглянулась, и Прохоров велел: – Воды принесите! Секретарша кивнула, зачем-то осмотрела кабинет, шагнула вон и плотно прикрыла за собой дверь. Шум голосов отдалился и звучал теперь смутно, как раскаты дальнего грома. Гроза, гроза прошла… – Зна-чит, аль-ков, – почти по слогам выговорил Прохоров. – Да встань ты уже, Дэн! Столетов посмотрел, не сразу сообразив, чего от него хотят, а потом все же поднялся. – Ну да, да, альков, – заговорила девушка с ожесточением, – у меня там был перстень. Ну тот самый, который Володя подарил, он в специальной коробочке лежал, а они его сперли! Я это дело так не оставлю! Я в милицию пойду! – А что такое альков? – задумчиво уточнил Прохоров. – А?.. – А?! – повторил Дэн. Девушка громко высморкалась в скомканный платочек. – А это у меня в доме такой… будуар, – выдала она. – Он примыкает к спальне и к гардеробной, и я никому не разрешаю туда заходить, даже горничной. – Альков и будуар, – повторил Прохоров. – А там у вас что? Сейф? – У меня вообще нет сейфа! И перстень просто так лежал, в коробочке, а потом пропал! А я только сегодня обнаружила! Потому что я его и не надела ни разу, только на съемку! Которую вот эти двое делали! Они сказали, что в алькове будет лучше всего! – Дэн, чего вас понесло-то с Сапоговым?! В альков им захотелось! Девушка… Олеся, вы перстень в последний раз видели именно на съемке? И больше нет? – Я его сняла и положила в коробочку после первого «лука». На второй «лук» мы в гостиную перешли, к камину. Я хотела потом проверить, но, просто… Володя приехал, а потом он уже… умер, и я вспомнила про перстень только сегодня. Полезла, а его нет! Его никто, никто не мог взять, кроме этих двух!.. – Да не брали мы ничего, Андрей Ильич! – А что, этот будуарный альков запирается на замок? Девушка кивнула и опять высморкалась. – Еще на какой! Я там и пыль сама стираю, и убираюсь сама! – Убираю, – машинально поправил Дэн Столетов, грамотей и умник, и Прохоров с девицей посмотрели на него с изумлением. – А что? – перепугался Дэн. – Что такое? Правильно говорить «я убираю», а не «я убираюсь». |