Онлайн книга «Крест в круге»
|
– Поосторожнее в выражениях, – предупредил рыжий. – Я лишь ознакомился . Вам самому-то приходилось заглядывать в нее? Циклоп не ответил. Он тяжело дышал, и казалось, вот-вот рухнет на пол под тяжестью беспощадного солнца. – Я вам задал простой и очень корректный вопрос, – с нотками прокурора-победителя напомнил Владимир Ильич. – Вам приходилось заглядывать в эту самую тетрадь? – Приходилось… – едва слышно ответил Циклоп. – И что вы можете сказать по поводу увиденного? Учитель отвернулся, вдохнул воздух, словно захлебнувшись солнечным светом, и промолчал. А что он мог сказать? – Насколько мне известно, – пришел на помощь Циклопу директор, – Боря Григорьев посещает «Литературные четверги» во Дворце пионеров… – Посещает, – кивнул рыжий с саркастической улыбкой. – Он считает себя великим писателем. – Он может им стать! – опять встрепенулся Циклоп. – Мальчик много читает и вполне способен… – …очернить трудовой подвиг советских строителей, – насмешливо закончил Владимир Ильич. В комнате стало так тихо, словно не только в учительской, но и на улице все разом смолкло в растерянности. – Неделю назад, – пояснил рыжий, – руководитель занятий во Дворце пионеров попросил Бориса написать, наконец, рассказ о славных строителях-гидрологах, воздвигших в Узбекистане грандиозную оросительную систему каналов, арыков и водохранилищ. И что же? После раздумий Григорьев ответил, что может написать о том, как рухнет одна из дамб! Но это еще не все. По его мнению, она рухнет в тот самый момент, когда на ней будут находиться пионеры, посещающие «Литературные четверги»! Владимир Ильич обвел взглядом комнату, наслаждаясь произведенным эффектом. – Ну и, наконец, последнее… – сказал он, садясь на свой стул и вытирая платком мокрый лоб. – Закономерный финал, способный удивить всякого, но не меня, потому что я – специалист в своем деле и способен предугадывать подобные поступки. Прошу вас, Олег Маратович, сообщите коллегам о вчерашнем происшествии. Абдуразаков нехотя поднялся со своего места. Он бросил виноватый взгляд на грузную фигуру у окна, провел ладонями по щекам и нахмурился: – Действительно, происшествие скверное… Пренеприятное. Из ряда вон, так сказать… Словом, сегодня утром со мной беседовал специальный уполномоченный сотрудник, – директор устремил глаза в потолок, – Кузнецов Иннокентий Петрович. Он сообщил, что вчера вечером им был задержан наш воспитанник Григорьев Борис. Абдуразаков перевел дух и опять бросил тревожный взгляд на Циклопа. – Да, – продолжил он, – был задержан! При попытке вынести из специального архивного фонда… м-м-м… ценный экспонат. – Да какой там экспонат! – не выдержал Циклоп. – Ржавый ножичек для бумаг! Рыжий оживленно поднял брови: – Вам было известно об этом? – Да, – с вызовом ответил Циклоп. – Я вчера лично беседовал с Иннокентием Петровичем. С товарищем Кузнецовым. Он сказал, что… – Что ваш воспитанник – вор, не так ли? – Рыжий не скрывал своего злорадства. – Нет, напротив. Он сказал, что… – Позвольте, – Владимир Ильич вдруг резко поднялся со стула, – а что вообще понадобилось тринадцатилетнему мальчику в специальном архиве? И как он туда попал? Циклоп моргал единственным глазом. – Это очень важный вопрос. – Голос рыжего неожиданно стал ползти по октаве вверх. – Может быть, самый важный из всех прочих. Что понадобилось ребенку в специальном архиве и как он туда пробрался? Рыжий человечек буквально буравил взглядом беспомощно замолчавшего учителя. – Проще простого. Архив – это ветхий сарай. Туда и баран заберется. – Абдуразаков сразу же пожалел, что неосторожно ляпнул эту глупость. Желание хоть как-то поддержать заслуженного коллегу и немножко (в меру) заступиться за мальчика, поставило его самого в дурацкое положение. Но рыжий даже не взглянул в его сторону. Он подошел вплотную к Циклопу. – Признайтесь мне искренне, как врачу: зачем вашего любимца понесло в специальный архив с документами? С Циклопом давно так никто не разговаривал. Он растерялся, отпрянул назад, почти упав на подоконник, и пробормотал: – Я… Я не знаю. Боря однажды попросил меня, чтобы я взял его с собой в архив… Но я отказал ему в этой просьбе. – А вчера? – не унимался Владимир Ильич. – Вы просто мимо проходили? Директор почувствовал, что сейчас все закончится совсем худо. – Николая Давыдовича вызвал товарищ Кузнецов, – поспешно вставил он, разряжая обстановку. – Николай Давыдович – классный руководитель Бориса Григорьева. И его наставник. – Наставник – это хорошо, – снисходительно кивнул рыжий. – Тогда, может быть, вы повторите за своим учеником слова угрозы Иннокентию Петровичу? – Угрозы? – растерялся Циклоп. – Вижу, что уже забыли, – улыбнулся Владимир Ильич и, повернувшись к окружающим, пояснил: – Григорьев пообещал специальному и полномочному сотруднику органов, что тот погибнет от руки учителя литературы! – Он вновь обратился к Циклопу. – Вы, наставник Григорьева, какой предмет преподаете в школе? Николай Давыдович неожиданно выпрямился во весь свой внушительный рост и прошептал: – Да как вы смеете?! Вы! – Ну-ну-ну, – примирительно пробасил рыжий. – Я же просто ставлю диагноз. Моя профессия – не разрушать, а помогать. И предупреждать возможные последствия. И он спокойно сел на место. Директор понял, что нужно поскорее заканчивать собрание. – Товарищи, – скороговоркой произнес он, – изложенные факты на самом деле не могут не вызывать беспокойства. Нам надо решить… И они решили. За последующие пять минут они решили судьбу Бори Григорьева на ближайшие пять лет. Новый интернат, в который перевели Бориса, походил скорее на тюрьму. Не хватало только решеток на окнах. Здесь все было по часам, и грозное слово «дисциплина», к которому Боря уже привык в детдоме и в прежней заводской школе, сейчас обрело новый, пугающий смысл. С самого утра в убого обставленную комнату общежития, рассчитанную на четырех человек, приходила группа хмурых людей во главе с рыжим Владимиром Ильичом. Они коротко беседовали с каждым воспитанником. Лаконичные вопросы, которыми визитеры сыпали, как сухой гречкой, не отличались разнообразием. – Ну, как дела, Исламов? Покажи нам, чем ты сегодня набил карманы. – Как успехи, Григорьев? Дописал свой роман? – Румянцев! Отлично выглядишь. Ты прочитал в словаре, что такое «кастрация»? Веди себя хорошо – береги пипку… – Таратута! Выучил географию? Сегодня, специально для тебя, два урока подряд! |