Онлайн книга «Время ацтеков»
|
Я вспоминаю о ней, только когда общаюсь с ее мужем. Неудачником-с-сильными-руками. Ха-ха. Ну, плевать. Я вижу ее потрясающую задницу, ее роскошные волосы, черные, блестящие, и спокойную, ровную, сильную спину и понимаю, что или уйду с этой женщиной из больницы или дам тлению запустения душевного возжечь во мне пожар. Женя – а позже я узнаю, что ее зовут Женя, – проходит мимо меня, раскачиваясь так, будто ее нижняя половинка где-то на 48-й широте, где штормит в восемь баллов, а верхняя – у экватора, в штиль. Женя – крупная девушка, идеально сложенная, и у нее полные губы, настолько, что, не будь наша система здравоохранения дотационной, я бы подумал о ботексе, или силиконе, или что там еще запихивают себе в рот эти дуры. Ха. Нет чтобы запихнуть туда что-то действительно стоящее! – Послушайте! – кричу я вслед медсестре, которая, покачивая задницей, по-настоящему покачивая, как в фильмах или книгах, как в клипах, в конце концов, увозит от меня столик с иглами и еще какой-то медицинской спиртопахнущей дрянью. – Женщина в халате – мечта любого мужчины! – Особенно меня! – Я – символ всего мужского! – Попробуйте, убедитесь! Она вполоборота смотрит на меня, улыбается и продолжает уходить. Я с палкой – из-за потери крови приходится опираться – спешу за ней и успеваю вспрыгнуть на столик перед тем, как двери лифта между этажами закрываются. – Лихой самец, – непроницаемо ее лицо. – Во всем, – перевожу дух я. – Смена заканчивается в шесть, – говорит она. – Отвезешь меня в палату? – спрашиваю я. – Ну ты и наглый, – улыбается наконец она. – Зато какой нежный, – испытующе тяну я, – мммм… – Нежный?.. Она внимательно – потому что выше ростом, да я еще и сижу – наклоняется ко мне и спокойно глядит мне в лицо несколько секунд. И выносит приговор, не колеблясь. – А вот это, милый, вряд ли. Она оказывается провидицей. С нежностью у нас никак. Может быть, все дело в размерах. Женя больше меня – просто крупнее, – и я не могу сгрести ее в себя, как проделывал это со Светой. Поэтому, а еще в силу некоторых Жениных предпочтений, о которых она меня сразу предупредила, мы проводим первый вечер в моем доме грязно ругаясь и оскорбляя друг друга. – Пни меня, дрянь! – орет она. – Сильнее, слабак! – Да нет, толкай ты, чтоб тебя, ногой! – А ударь ей! – Прямо в задницу! – Прямо в задницу?! – ору я. – Прямо в задницу! – взывает она. – Пнуть?! В эту, блин, долбаную задницу?! – шлепаю я по ягодице. – В эту, блин, самую что ни на есть задницу! – шипит она. Я бью ее ногой, и она переворачивается. На шее у Жени собачий ошейник, правда, поводка нет. Задохнусь еще, на фиг, говорит она, перед тем, как раздеться. Не беспокойся, говорю я. Ты связалась с нормальным мужчиной. Я не маньяк. Ой ли, спрашивает она и застегивает ошейник, глядя мне в глаза. Долго-долго. – Знаешь, – я внезапно охрип, – а вот теперь я ни в чем не уверен. Она кивает, мы барахтаемся в постели, и будь мы пьяны, похмелье бы выветрилось уже через час, но мы пошли на третий час, и, хлебнув воды из графина, она орет сильным, почти мужским голосом: – Да пни же меня, так тебя, избей, ааррр! – Получай, получай, подстилка! – ору я. – Получай, потаскуха! – Вззззз, – дребезжит телефон. – Это кто здесь слабак, ты, тряпка?! – ору я. – Нн-на! – реву я. – О-о-о, – ухает она где-то из-под живота. – Д-да, – продолжает она. – Вззз, – верещит телефон. – Ыых! – реву я. – Оох, – меняет голоса Женя и жалобно пищит. – Н-на! – радостно реву я. – Вззззз!!!! – орет телефон. – Да?! – срываю я трубку, задыхаясь. В трубке молчат. Так долго, что я успеваю остыть. Но из Жени не выхожу. Наконец молчание прерывается незнакомым голосом. – Лоринков? Здравствуйте. Вас беспокоит… – …бывший муж Светланы, – впервые в жизни оказываюсь провидцем я. – В качестве полицейского, – легко соглашается он. – Не могли бы мы встретиться? – Запросто. За… – Я бы подъехал. – Сегодня? – Вы так неожиданно выписались… – Послушайте, – говорю я, – я еще не очень хорошо себя чувствую и… – Отвезти вас в больницу? – Да ну вас, – говорю я. – Нужно поговорить. Просто поговорить, – объясняет он, – выяснить, почему именно она так сделала… – Не знаю, – быстро говорю я, вспомнив ту часть монолога Светы, которая касалась моих измен, и поняв, что сказал это слишком быстро, хлопаю себя по лбу. – Вы же знаете… в жизни всякое бывает… – мямлю я. – Возможно, она была расстроена из-за вашего расставания? – пытаюсь нанести удар я, но моя стойка слишком слаба даже для самого страшного удара. – А разве она вам не сказала? – вкрадчиво спрашивает он. – Нет, – говорю я, припоминая что-то о доведении до самоубийства, но ведь я и не доводил в прямом смысле, мать вашу… – Так я заеду? – мягко спрашивает он. – Да, – говорю я. Потом вспоминаю про то, где, собственно, нахожусь. Пять минут, и я воспрял. Быстро завершаю, соскакиваю с кровати и бегу в душ. Женя говорит вдогонку: – Приготовить тебе хот-дог, милый? Она не умеет готовить. Я горько вздыхаю и мылюсь. Так я и знал. Не бывает же все настолько хорошо.Бах! Я присаживаюсь на корточки и обхватываю голову руками. Потом оглядываюсь. Слава богу, на улице пусто, и никто не видит, что у меня сдали нервы. В переулке виднеются мамаша с ребенком, чей лопнувший воздушный шар и заставил меня присесть. – Сяйка, сяйка! – кричит малец, и я трясущимися руками достаю из джинсов платок. Поздно. Уже так поздно, что светофоры не работают. Какого хрена мамаша таскает малыша по улицам в такой час? А может, им негде переночевать? Я нервничаю, думая и об этом. Рядом с ними останавливается машина, и они садятся. Кто их взял? Отец? Любовник мамаши? Случайный водитель? Маньяк? Извращенец, мать его? Я кладу под язык таблетку антидепрессанта и втягиваю воздух сквозь зубы. Курить я бросил еще год назад, вот и приходится чем-то себя занимать. Интересно, что сейчас делает в моей квартире Евгения? Я трогаю себя через карман, и мне сводит скулы. Вот бы продолжить… Проклятый легавый! |