Книга Айсберг под сердцем, страница 29 – Наталья Андреева

— Дядь Гриш, не пережимай. Ну, когда нам с Лерой удастся еще побыть вместе?

— Это верно. До Олимпиады осталось всего ничего. А дальше — сплошные нервы. Ежели в финал пробьемся, песня будет долгой. Тут уже не до любви, а до валерьянки. Ну, ладно. Сегодня вечером тебя отпущу. А сейчас давай, Лешка, работать…

В десять на льду появилась Климова. Алексей удивился произошедшим в ней переменам. Когда они встретились, это была волевая женщина, вся в себе, застегнутая на все пуговицы, язвительная и неумолимая. Он бы еще сравнил ее с боевой гранатой, выдерни чеку — и после оглушительного взрыва вокруг полетят осколки: берегись! Даже подойти к Калерии Константиновне было страшно!

Алексей прекрасно помнил их первую встречу и то, что он тогда подумал: шансов у меня ноль.

А теперь он запросто мог взять ее за руку, обнять и даже поцеловать. Черты ее лица словно бы стали мягче, глаза посветлели, будто сталь в них расплавилась и вся растворилась в сияющей голубизне. Завитки волос на лбу и за ушами пушились, а раньше были похожи на медную проволоку. На шее появилась сверкающая цепочка, а на пальце колечко. В ушах тоже сияли небольшие, но очень яркие серьги с голубыми камешками, что безумно ей шло. И лицо словно светилось. Это сияние, исходящее от Климовой, заметили все, потому и невольно улыбались ей в ответ. Алексей бы не посмел приписать все эти перемены себе. Но факт был налицо: перед ним сегодня стояла женщина, а не старший тренер олимпийской сборной. И женщина очень красивая.

— Привет, — прошептал он, оглядываясь.

Она промолчала, но улыбнулась.

— Как спала? — тихо спросил он.

— Почти не спала.

— Почему?

— Думала.

— О нас?

Она рассмеялась. Потом покачала головой: нет, мол. Сказала насмешливо:

— Мало у меня забот?

— Ты придешь сегодня? — спросил он.

Теперь уже она оглянулась и прошептала:

— Приду. Но после ужина, не раньше. У нас совещание.

— А у меня работа, — радостно улыбнулся он. Будто не о работе говорил, а о зажигательном корпоративе.

— Все, девочки идут, — Климова махнула рукой. — Начинаем!

Он поспешил уйти. В подсобке дядя Гриша уже раскладывал бутерброды. Алексей почти привык обходиться без завтрака. За прошедший день, согласно весам в тренажерке, ушел еще один килограмм. Алексею просто некогда было набирать вес. После каждого приема пищи следовала физическая нагрузка: либо работа, либо тренировка.

— Какие слухи? — спросил он, присаживаясь на низкий удобный диванчик.

— Так ты теперь больше меня знаешь, — усмехнулся дядя Гриша, разливая по чашкам кофе с молоком. — Ты же у нас со старшим тренером спишь.

— Мы стараемся не говорить о делах.

— Что так? — вскинул почти невидимые белесые брови айс-мейкер. — Некогда, что ли?

— Как только мы начинаем об этом говорить, Лера замыкается, — с досадой сказал он. — Ей эта тема неприятна.

— Да уж, приятного мало, — покачал головой дядя Гриша. — Там такие бои идут! По слухам. А слухами, Леша, вся спортбаза полнится.

— И о чем говорят? Ну, кроме нас с Лерой.

— Женька Свиридова телегу на Климову накатала.

— Я видел вчерашнюю игру, — кивнул Алексей. — Ну, проиграла, и что?

— Да разве ж она смирится? Свиридова?! После того, как Алька в больницу загремела, Евгения себе, считай, путь в сборную расчистила.

Алексей напрягся: неужели все-таки Свиридова?

— И канадец за нее, — вздохнул дядя Гриша. — За Женьку. Боятся Гульку на Олимпиаду везти. Молодая еще, неопытная. А везти команду Свиридовой — понятное дело, сольем. Надо укомплектовывать ее другими игроками. В этом-то и штука, — он вновь тяжело вздохнул. — Кого хочет Климова, Женька не хочет. Кто Свиридовой мил — Климовой не угодил. Вот и получается, что больной зуб вырвали, да новый гниет.

— Новый больной зуб — это Свиридова? — напряженно спросил Алексей.

— Типа того.

— Значит, все-таки едет она?

— Скорее всего, что так. В Федерации ее рапорт приняли к сведению.

— У вас тут прямо как на войне, — усмехнулся Алексей. — Рапорт!

— А ты как хотел? За одним спортсменом — человек десять обслуги. А сколько чиновников от спорта за всем этим стоит? И корешки достаются им. Я о деньгах говорю. Они вон целыми семьями на Олимпиаду едут. И все за государственный счет. Им рисковать не хочется. Женька в большом спорте уже лет двадцать. Сначала фигурным катанием занималась. Перспективная была девочка.

— Свиридова? Фигурным катанием?

— А что тебя удивляет? Она лет в шестнадцать в керлинг ушла. Почти сразу стала скипидарить. У нее связи ого-го! Квартиру ей дал Спорткомитет. Стипендию хорошую положили. Теперь вот она кандидатскую пишет. Вернее, ей пишут. Она, конечно, не Лукашова. Не звезда. Но крепкая, надежная спортсменка. Проверенная.

— Почему она не замужем?

— Почему люди не летают? — усмехнулся дядя Гриша. — Откуда ж я знаю?

— Здесь вообще появляются эти… ну, женихи?

— Окромя тебя нет.

— Неужели все эти девочки не интересуются любовью?

— А когда? Они все время в разъездах. Спортсмены, как правило, женятся на своих и замуж выходят за своих же. За спортсменов. На Женьку никто глаз пока не положил. Ходили слухи…

— Какие слухи? — жадно спросил Алексей.

— А чего это ты, парень, интересуешься? — прищурился дядя Гриша.

— Да так. Может, кто из девчонок парня с Алиной не поделил?

— Славу они не поделили, — сердито сказал айс-мейкер. — А насчет парня… Сплетничать, Лешка, нехорошо. Некрасиво.

«Я не сплетничаю, я работаю». — Он вздохнул. Потом поменял тему, точнее, объект:

— А вот, скажем, Ира Пятова. Тихушница. Все время в запасных сидит. Зачем она здесь, на сборах?

— Ирка-то? Она упертая. Не высовывается, это правда. Но Климова ей цену знает. Она к Ирке уже долго приглядывается.

— А ты что скажешь о Пятовой?

— Она неразговорчивая. Известно только, что тетка ее повсюду возит. В детстве на тренировки, теперь на игры. Если Ирка звонит, то не маме, а тете. Освободилась, мол, сейчас подойду. Хотя тетя эта такая же, как Ирка, скрытница. Никто ее не видел, только слышали. Прямо не тетка, а невидимка!

— А почему так?

— Кто знает? — пожал плечами дядя Гриша. — Видать, семейное это у них: не высовываться. Сидит себе девочка, помалкивает, ждет своего часа. Вот уже и на предолимпийские сборы пробилась. Осталось всего один шажок сделать. Точнее, два. Сначала на скамейку запасных, но уже на Олимпиаде. А потом и на поляну. В составе сборной. Ей лет-то всего… Постой! А сколько Ирке лет? — он всерьез задумался. — Вот видишь, даже этого никто не знает… Так мы всех девчонок, Лешка, переберем. Невесту, что ли, себе выбираешь?