Книга Воронья дорога, страница 48 – Иэн Бэнкс

– Ха! – заерзал на нем Прентис.

– На шум прибежали мама и папа, думали, у меня припадок. А я стою на ковре и гляжу на них, и на лице у меня такая счастливая улыбка, и я им твердо говорю: беспокоиться не о чем.

Рори улыбнулся воспоминанию и, подняв голову, огляделся. Здесь, в лощинке между дюнами, громче звучал прибой. Вдали виднелась машина, она приближалась.

– Блеск! – сказал Прентис.

Рори крякнул, в очередной раз подкидывая на спине Прентиса:

– И с тех пор у меня с драконами никаких проблем.

– Еще бы!

Гул автомобиля нарастал, а с другой стороны, в промежутке между дюнами, открывались вечно искрящийся пляж и сине-зеленый океан.

– Ну что, попробуем старый добрый автостоп? – спросил Рори.– Ты уже готов слезть?

– Ага!

Прентис съехал на траву. Он стоял на здоровой ноге, пока Рори потягивался и массировал поясницу. Когда машина была в сотне ярдов, он вытянул руку с оттопыренным большим пальцем. Прентис подался вперед и что-то сунул за воротник рубашки Рори. Это был бумажный флажок спасения на водах. Рори оттянул воротник, чтобы взглянуть на флажок, затем посмотрел на ухмыляющееся лицо мальчика.

– Это вам медаль, дядя Рори,– объяснил Прентис– За то, что вы такой классный дядя.

Рори взъерошил волосы мальчику:

– Спасибо, Прентис.

И снова посмотрел на машину: притормаживает или нет?

– А я часто Дарта Вейдера боялся,– признался Прентис, обнимая Рори рукой за талию и поднимая ногу, чтобы помассировать ее другой рукой.—Лежал под одеялом и звуки такие делал, ну, как он дышит, а потом резко прекращал, но иногда это продолжалось и после того, как я прекращал! – Прентис покачал головой и шлепнул себя по лбу ладонью.– Правда, я параноик?

Рори рассмеялся. Машина сбрасывала скорость.

– Да, вот что с нами иногда делают книжки и киношки. Твой отец пытался вам не лгать и не рассказывать ничего такого, что могло бы вызвать страх и суеверия, но…

– Ха! – воскликнул Прентис, когда ветхая «кортина» остановилась, чуть обогнав их.– А я помню, как он нам про облака рассказывал: они выходят из «Стим-Пэкет-Хоутела» [64] . Говорил, это они и есть – паровые пакеты. Ха!

Рори улыбнулся и повел, поддерживая, к машине прихрамывающего мальчика. Перед тем как сесть в салон, оглянулся на пляж, где длинные атлантические валы разбивались о широкую золотую ленту.

* * *

Он понюхал стакан: виски было янтарным, и было его немного. Запах шибал в ноздри. Он поднес стакан к губам, помедлил, затем махнул одним глотком. Защипало губы и язык, заболело горло, пары хлынули в нос и легкие. Он изо всех сил старался не закашляться – видел в вестернах, как люди кашляют, когда впервые пробуют виски,– и слишком громко прочистил горло. Оглянулся на занавеси – вдруг кто-то услышал. Потекло из глаз и носа, он достал из брючного кармана носовой платок. Высморкался. Ну и дрянь же, оказывается, это виски, неужели такое пьют ради удовольствия? Он надеялся чуть лучше понять взрослых, отведав виски,– но теперь их жизнь кажется еще бессмысленней.

Он стоял между занавесками и окнами бального зала «Стим-Пэкет-Хоутела», на железнодорожной станции под Галланахом. Снаружи был день – мокрый, жалкий, и свет под стать ему – водянистый и серый. В бухте гулял ветер, обдувал пароходы и паромы, выстроившиеся обочь пристани, и разбивался о темно-серые городские дома. Уже зажглись уличные фонари, и немногочисленные машины с горящими фарами и мотающимися дворниками пробирались по шершавым зеркалам улиц через дождевые завесы.

Позади Рори играла музыка. Он водрузил пустой стакан на подоконник, еще раз вытер нос и спрятал платок. Пожалуй, лучше вернуться в бальный зал. Бальный зал – эти слова ему были ненавистны. Не выносил он и звучавшую там музыку – главным образом фольклорную горскую дребедень,– и вообще, паршиво ему было в этом сером городишке, среди серых людишек, которые слушают серую музычку на серых свадебках. Нет бы зарядить «Битлз» или «Роллинг стоунз»… Да если уж на то пошло, то и жениться им бы не надо – современные люди не женятся.

Раздался возглас совсем рядом, и Рори подпрыгнул от неожиданности. В нескольких ярдах вздулась штора, почти коснулась подоконника – по ней будто волна прошла. Рори услышал топот, шлепанье подошв в ритме скрипок и аккордеонов – плясали джигу. Люди захлопали, закричали. Ну до чего же провинциально, господи!

Рори поправил галстук. Виски еще жгло горло да теперь вдобавок и живот. Он выскользнул через проем между шторами в зал, где за деревянными длинными столами сидели и пили люди, и между столами танцоры группами кружились в мудреной пляске – развевались длинные подолы, хлопали ладоши, повсюду мелькали широкие красные потные лица, белые рубашки, галстуки, брюки в обтяжку, или – еще хуже – кильты.

Рори двинулся к эстраде, за столы, туда, где сидели, беседуя с мамой, Кеннет и Мэри. Зануда Хеймиш и Антонайна – кобыла кобылой – явились на свадьбу, он – в кильте, она – в белом подвенечном платье. Плясали как полоумные, не попадали в ритм, но были явно довольны собой.

– Вот что,– услышал он голос мамы,– вам лучше поторопиться, а то Хеймиш с Тоуни вас обскачут.

Она рассмеялась и хлебнула из стакана. На голове у нее была шляпа. Рори злился, когда мать надевала шляпу. Он подумал, что у нее пьяный голос. Кеннет и Мэри неуверенно улыбнулись друг другу.

– Да ладно, мама.– Кеннет сидел, откинувшись на спинку скамьи, и набивал трубку.– Мы пока тренируемся.

– Кеннет! – тихо сказала его жена. Мама покачала головой:

– Не берите в голову, времени еще уйма.– Она заглянула в опустевший стакан.– Не скажу, что мне без внуков невмоготу, но…– Она пожала плечами. Наступила неловкая пауза – тем временем играла музыка, а плясуны орали, хлопали в ладоши и топали ногами.

Рори увидел, как еще раз двинулись плечи матери, она на секунду опустила голову, шмыгнула носом и потянулась к лежащей на полу сумочке. Кеннет дал матери свой носовой платок, обнял ее за плечи. Мэри пересела к ней поближе, взяла в свои ладони руку пожилой женщины.

– Господи, как я тоскую без моего старого чертяки!

Мама высморкалась. Заблестели увлажнившиеся глаза; она взглянула на Мэри, а потом увидела стоящего позади нее и чуть сбоку Рори.

– Рори, дорогой,– постаралась она произнести как ни в чем не бывало,– а мы-то гадаем, где ты. Ну, как тебе, весело?

– Да,– солгал Рори, злившийся, когда она называла его «дорогим». Он остался на месте: не хотел, чтобы кто-нибудь почуял запах виски.

Мать улыбнулась.

– Хороший мальчик. Может, поищешь кузину Шейлу? Ты, помнится, говорил, что пригласишь ее на танец.