Книга Воронья дорога, страница 69 – Иэн Бэнкс

– А что тебя тут держит? – ухмыльнулся Рори.– Можем в любой момент сесть на поезд и махнуть домой.

Кеннет отрицательно покачал головой:

– Нет, все в порядке.– Он посмотрел на ручные часы.– Может, скоро удастся вытащить Дерево на ланч.

– Вы уж меня извините,– вернулся к ним Хеймиш.

Все ему улыбнулись. Хеймиш вытянул руку, давая понять, что можно идти по коридору дальше и там полюбоваться на восхитительные боросиликаты. Он достал из кармана девственно-белый носовой платок и стер еле заметный отпечаток, оставленный Кеннетом на стеклянной перегородке.

– Пассивация стеклом широко применяется в производстве полупроводников, и мы надеемся, что бурное развитие шотландской компьютерной промышленности – Силиконового глена [85] , как говорят остряки,– вскоре обеспечит большой спрос на нашу…

* * *

– Подумать только, все это могло быть моим,– с притворным сожалением вздохнул Кеннет, кладя ноги на низкую ограду террасы и качаясь вместе с креслом, на задних ножках; ладонью он притенял глаза, точно козырьком; другая рука держала у губ стакан.

Дженис и Рори ковырялись в тарелках с салатом. На террасе было полно туристов, и на улице перед гостиницей с шумом проносились легковушки, дома-фургоны и автобусы, направляясь в Лохгилпхед, Галланах или Кинтайр. С юго-запада дул порывистый теплый ветер с ванильным ароматом цветков утесника, пряным запахом сосновой хвои и привкусом соли с моря.

– Что ж поделать, Кен, такова жизнь,– отозвался Рори.– Не ты стал директором фабрики, а Хеймиш. Над пролитым боросиликатом не плачут…

Глядя с террасы на холмы по ту сторону Лох-Файн, Кеннет ухмыльнулся:

– Интересно, откуда эта поговорка взялась? В смысле, почему плакать именно над пролитым молоком? Если подразумевается нечто не слишком ценное, то почему не вода или не…

– Может, плакать из-за молока – к беде? – предположил Рори.

– Я в детстве и не догадывался, что это известная поговорка,– проговорил Кеннет, по-прежнему глядя на лох.—Думал, только мама так говорит. Помнишь ее пенки: «Селедку с тарелки не тащат» – что это может означать, а? Или: «Эх, бедняжка, ушел тропою ворона». Вот и гадай…

– Но все это может иметь… под собой какую-то реальную основу,– возразил Рори.– Например, плакать над молоком – это плохо: испортишь молоко.

– Это плохо,– кивнул Кеннет,– но только для непролитого молока. Может, какая-нибудь химическая реакция? Говорят, молоко скисает в грозу, ионы там и все такое.

– Угу,– сказал Рори.– Тогда, пожалуй, надо плакать над молоком, потому что оно дольше сохранится или, наоборот, проще будет сделать из него сыр. Так что плакать над пролитым молоком смысла нет.

– Пришли к тому, с чего начали,– резюмировал Кеннет. Щурясь, он смотрел на движущуюся по дороге к северу машину.– Это не Фергюс? – указал он кивком.

– Где?

– Зеленый «ягуар». На север гонит.

– А что, у Ферга появился зеленый «ягуар»? – Рори привстал, чтобы увидеть машину. Она сворачивала по пологой дуге – шоссе загибалось к лесу. Рори сел и снова взялся за вилку.—Да, на Ферга похоже.

– А фабрика принадлежит Фергюсу Эрвиллу? – Дженис откинулась на спинку белого пластмассового кресла, обмахиваясь салфеткой.

Кеннет взглянул на нее:

– Да, Фергюсу. Ах, ну да, ты же еще не можешь похвастать этим сомнительным знакомством.– Он поставил стакан на круглый столик и посмотрел на зонтик, что торчал из середины столика, как нераскрывшийся цветок.

– Нет,– ответила Дженис– А какой он? Кеннет и Рори переглянулись.

– Он у нас молодец, прекрасно держится,– сказал Кеннет.

На миг выражение лица Дженис сделалось озадаченным, а затем она сказала:

– Ну да, конечно. Фиона. И смущенно умолкла.

Рори похлопал ее по лежащей на столе руке. Кеннет на несколько секунд отвернулся, затем кашлянул, прочищая горло.

– Ну…– он потянулся, подался назад вместе с креслом,– Фергюс у нас из высшего общества: охота, рыбалка, гольф, все такое… Наверное, бывает хуже,

– И все же счастливчиком его вряд ли можно назвать,– сказал Рори.

– Да, конечно,—тихо согласилась Дженис и прикусила нижнюю губу.

Кеннет нахмурился.

– Его любимая фабрика прибыль дает,– отрывисто проговорил он и допил, что оставалось в стакане.– У власти сейчас партия жадных. О чем еще ему мечтать?

– О новой жене? – предположил Рори. Кеннет опустил голову, посмотрел в стакан. Наступила пауза.

Рори стер пятнышко с белой поверхности стола. Дженис оттянула декольтированный ворот яркого ситцевого платья, дунула за пазуху.

– Как насчет тени? – спросил у Дженис Кеннет.

Она кивнула. Кеннет встал, вытянул до отказа наверх черенок, раскрыл широкий зонт. На Дженис и Рори упала тень.

– А тебе известно,– сжала руку Рори Дженис,– что в десятичной классификации Дьюи [86] производство стекла идет под грифом три шестерки?

– Фьюу! – присвистнул Рори.– Число Зверя! Жуть, да и только.

– Об этом мало кто знает,– улыбнулась Дженис.

Кеннет рассмеялся. Он снова откинулся в кресле, даже поехал вместе с ним, чтобы оказаться в тени.

– Жаль, что Ферг не суеверен. Зато Хеймиш у нас мистик известный. Дерево совсем на религии повернулся, может, намекнуть ему, что он все это время работал на дьявола? Бросит все и пойдет бить окна.

– А он кто? – спросила Дженис– В смысле, по вероисповеданию.

Кеннет пожал плечами:

– Да обычный пресвитерианин. Но будь у шотландской церкви «временное» крыло, Хеймиш бы туда записался [87] .

– У него всегда была слабость к королевской фамилии…—начал Рори.

– Да, мозги слабые.

– Может, он сумеет основать Королевскую пресвитерианскую церковь.