Онлайн книга «Воронья дорога»
|
Наконец я его услышал. Соскочил с дивана, рывком раздвинул занавеси, и машина подъехала, и Льюис вышел и мне помахал, когда из нее вышел, и я замахал в ответ. «Они!» Мама улыбнулась и успокоилась и вмиг стала такой же красивой, как прежде. В прихожей имели место крепкие трехсторонние объятия, а потом мама увидела стоящую в дверях Верити, та нарочно тянула время, раздеваясь и вешая куртку; так что и ее затащили в нашу толпу, и впервые в жизни я ее обнял, пусть даже только одна моя рука легла на ее тонкие плечи. И всем нам было хорошо… И тут зазвонил телефон. Мы с мамой подпрыгнули от неожиданности. Я взял трубку. Мама увела Льюиса и Верити в гостиную. – Алло? – Алло! С кем я разговариваю? – осведомился мощный командирский бас. Это была тетя Ильза. Два дня назад мы записали сообщение на ее автоответчике. Сама она находилась в Ладакхе – этому городу понадобились несколько международных аэропортов, большой железнодорожный вокзал и система восьмирядных автомагистралей, чтобы получить статус центра тамошних чертовых куличек. – Тетя Ильза, это Прентис. Последовала задержка – вероятно, сигнал проходил через наземную станцию спутниковой связи, расположенную где-то между Исламабадом и Улан-Батором. Помехи были сильные – как будто кричало множество людей и им вторил мул. – Здравствуй, Прентис,– взревела тетя Ильза,– Как дела? Почему ты хотел, чтобы я позвонила? «Может, она стероиды принимает,– подумалось мне,– и это сказывается на голосовых связках?» – Я… Тут у нас… – Алло?! – Боюсь, у нас плохая новость… – А? Что? Прентис, душечка, ты уж не молчи, пожалуйста, а то у нас тут несносный хозяин гостиницы… – С папой беда.– Я решил: чем быстрее все выложу, тем дешевле отделаюсь.– С вашим братом Кеннетом. Он… Его больше нет. Погиб три дня назад. – Господи боже! Как же это случилось? – протараторила тетя Ильза. Я услышал крики. Мул, или тот, кого я принял за мула, похоже, решил откашляться. – Мистер Гиббон! – взревела тетя Ильза.– Усмирите этого скота! – Молния ударила,– ответил я. – Молния? – вторила громом тетя Ильза. – Да. – Иисусе! Где он был, на лодке? Или… – Он… – Ну конечно же гольф… У мистера… Алло? У мистера Гиббона был друг, так его в Марбелле убило молнией, прямо на поле для гольфа. Как раз в момент обратного удара. И клю… – Нет, он… – …Железная, конечно? – …Полез…—сказал я. – «Семерка», небось… Что? – Он на церковь полез,– прокричал я. Послышались странные звуки – как будто на том конце линии завязалась драка. – На крышу, и там… – На церковь?! – изумилась тетя Ильза. – Вот именно. Тетя Ильза, послушайте… – Но как его угораздило забросить мяч на крышу церкви? Я оскалил зубы и зарычал на телефон. Моя тетя – комик по призванию, хотя сама о том не подозревает. – Что случилось, то случилось,– проговорил я самым спокойным тоном.– Завтра похороны. Мы, конечно, понимаем, что вам никак не приехать. Некоторое время слышалась возня, а затем фортиссимо: – Извини, Льюис, я сейчас вынуждена прекратить разговор… – Прентис,– процедил я сквозь скрежещущие зубы. – У нас як сбежал. Передай маме, что всеми мыслями мы с ней и… Я посмотрел на запищавший телефон: не уверен, тетя, что у вас найдется хоть одна мыслишка для нас. И положил трубку, испытывая облегчение. – Надо выпить,– сказал я себе и целеустремленно двинулся в гостиную. * * * В тот вечер, накануне похорон, Льюис показал себя парнем куда более здравомыслящим, чем его младший брат. Он ушел спать около трех ночи, оставив меня в гостиной наедине с виски. Я бы тоже мог отправиться баиньки, но предпочел допивать, унывать и вспоминать другой вечер с бутылкой на двоих, имевший место в этой же комнате больше года назад. – Но это несправедливо! – Прентис… – И не надо мне говорить, что в жизни нет справедливости! – Ну, подумай сам, сынок,– сказал папа, наклоняясь вперед в кресле и ладонями сжимая стакан. Его взгляд уперся в мое лицо. Я опустил глаза, посмотрел на его отражение в стеклянной поверхности разделявшего нас низкого столика. – Справедливость – это то, что зависит от нас. Это идея. Вселенная не может быть справедливой или несправедливой, она подчиняется законам математики, физики, химии, биохимии… В ней просто что-то случается, и нужно иметь разум, чтобы эти события воспринимать как справедливые или несправедливые. – Значит, что случилось, то случилось, и все на этом? – произнес я горько.– Он просто взял и погиб, и больше ничего не будет? – Меня распирали чувства – до дрожи. Только бы не заплакать! – Будет лишь то, что он после себя оставил. В случае с Дарреном – это искусство. Многие и этого не оставляют. И еще кое-что в памяти людей. Ну, могут быть и дети… – В случае с Дарреном – вряд ли,– усмехнулся я, не теряя возможности отыграть у отца хотя бы пустяковое, риторическое очко. Он пожал плечами, глядя в стакан: – Все же остальное – это просто клетки, молекулы, атомы. Приходит день, когда в твоем мозгу перестают действовать электричество, химия и прочее. Вот и все, ничего больше. И ты —история. – Это пораженчество! Трусость и малодушие! Он отрицательно покачал головой. – Нет. Малодушие – это по твоей части.– У отца слегка заплетался язык.– Ты слишком труслив, чтобы признать, какое все кругом большое, как велика Вселенная по сравнению с нами. В ее пространстве и времени мы – ничто. Индивидуально ты не способен смириться с тем, что мы – микроскопические пылинки, живущие лишь мгновение ока. Может, мы и идем к чему-то лучшему, но – никаких гарантий. Человек не способен поверить, что не он центр мироздания, вот в чем проблема. Вот откуда проистекают все эти трогательные сказочки про Боженьку, про загробное существование, про жизнь до рождения. Это просто трусость. Толи-мая трусость. «Господь – пастырь мой…» Вот мы и живем как бараны. Кругом скотство и жестокость. Ничего, все в порядке, ведь мы всего лишь выполняем предписанную Господом работу. Хрен с ним, с силикозом, лезь в шахту и вкалывай, ниггер. А ну-ка, ребятки, освежуйте грешницу заживо и бросьте в соляную варницу. Ничего, мы же это не со зла, а только ради спасения ее души. Боженька, Боженька, дай мне старую добрую религию с первородным грехом. Где тут ребеночек на заклание… Первородный грех, блин! И какой мудак его только выдумал… |