Книга Брачные узы, страница 17 – Селина Дрейк

— Ладно, пойдем отсюда, — мрачно сказал он.

Эвелин рассчитывала, что, когда они доберутся до отеля, ей станет легче. Не тут-то было. Ей отчаянно хотелось побыть одной, хоть немного отдохнуть от этого мужчины. Однако у Эндрю было на этот счет свое мнение.

Сначала он заставил ее развесить в шкафу все купленные вещи, потом усадил рядом с собой в гостиной, и они опорожнили целый кофейник. Эндрю включил телевизор, и ей пришлось смотреть вместе с ним новости. Каждый раз, когда у нее начинали закрываться глаза, он бросал какое-нибудь замечание, требовавшее отклика, и выводил Эвелин из дремотного состояния.

А сам он что, двужильный? — раздраженно подумала она, наконец получив милостивое разрешение уединиться, чтобы принять душ и переодеться к обеду.

Обед! В ресторане, да еще с чужими людьми! Она уже так устала, что с трудом стояла на ногах, а тут еще приходится куда-то тащиться с целой толпой коллег мужа.

— Да провались ты ко всем чертям, Эндрю Левендер! — выругалась Эвелин, сражаясь с волосами, упорно не желавшими укладываться в аккуратный узел. Потребовалось целых шесть шпилек, чтобы закрепить его, и затылок сразу протестующе заныл.

Эвелин выпрямилась и стала рассматривать себя в огромном зеркале. Она едва держалась на ногах от усталости, да к тому же раскраснелась после сражения с густой шевелюрой. Но хуже всего было то, что этот деспот окончательно вывел ее из душевного равновесия, и внутри у нее все дрожало мелкой дрожью.

На ней было маленькое платье для коктейля. Оно плотно облегало стройную талию, а потом пышными шуршащими складками спускалась до середины бедер. Этот наряд, по ее мнению, был слишком открытым и коротким. Однако Эндрю сам выбрал его и, заставив примерить обновку, привел жену в крайнее смятение, задержавшись взглядом на ее фигуре гораздо дольше, чем того требовали обстоятельства.

— Доставь мне удовольствие, надень это сегодня, — глухо и чуть хрипло попросил он. Эвелин вся напряглась: его голос и выражение лица привели ее в трепет, и это ей очень не понравилось.

В дверь номера постучали, и она подскочила. Это лишний раз доказывало, что нервы ее натянуты как тетива лука. Эвелин прислушалась. Эндрю пошел открывать.

Она снова принялась рассматривать свое отражение в зеркале. Нежный изгиб ярко накрашенных губ и растерянное выражение огромных темных глаз подчеркивали ее беззащитность и уязвимость. Однако она видела лишь запавшие щеки и темные круги под глазами и немало потрудилась, чтобы скрыть следы усталости под слоем грима.

— Очень мило, — негромко произнес позади нее низкий голос, и Эвелин чуть не вскрикнула. Она не слышала, как Эндрю вошел в комнату. Настороженно подняв глаза, Эвелин встретила в зеркале взгляд его серых глаз.

— Я… — Она замерла, завороженная исходившей от него мужской силой и властностью, потом с усилием отвела глаза и мрачно осмотрела платье. — Оно слишком…

— Глупости, — отмахнулся Эндрю. — Зато сидит идеально. — И прибавил глухим голосом, от которого у нее замерло сердце: — Ты просто совершенство, а если еще прибавить вот это…

Он обошел жену и встал перед ней. У Эвелин перехватило дыхание. Эндрю был в черном вечернем костюме и белоснежной сорочке с галстуком-бабочкой. От него исходил какой-то новый запах — теплый, резковатый и чувственный. Это был аромат соблазна, и Эвелин снова ощутила всю силу физического магнетизма этого мужчины.

О господи!

— Вот.

Увидев в руках мужа маленькую бархатную коробочку, Эвелин похолодела. Только не это, мысленно взмолилась она. Ради всего святого, нет! Но ее молчаливая мольба не была услышана. Эндрю открыл коробочку, и она с тяжелым сердцем заглянула внутрь.

Так она и знала: на черном бархате покоилось обручальное кольцо. Не нужно было быть экспертом, чтобы оценить великолепие огромного рубина, окруженного сверкающими бриллиантами.

— Позволь твою руку, дорогая, — спокойно попросил Эндрю. Он и не догадывался, какое смятение охватило его жену.

До сих пор их взаимоотношения были просто сделкой, заключенной из чисто практических соображений и скрепленной на гражданской церемонии простым золотым ободком. Однако это прекрасное кольцо с камнем, напоминающим язычок пламени, предполагало нечто гораздо большее!

Оно говорило о любви, романтике, пылкой страсти. И об обладании — в самом интимном смысле этого слова. А это был обман. Отвратительная ложь, как и хорошенькое колечко с бриллиантом, подаренное ей в свое время Вин-сом.

— Эвелин! — окликнул Эндрю, видя, что она замерла.

Она вздрогнула и машинально подняла веки — за последние дни она привыкла послушно отзываться на его властный голос. Однако глаза ее были полны невыразимой печали, а губы дрожали.

— Пожалуйста, Эндрю, — прошептала она. — Не заставляй меня надевать это.

— Почему? — резко спросил он, недоуменно нахмурившись. — Ты моя жена, и вполне естественно, что ты будешь носить подаренное мною кольцо.

— Да, — согласилась Эвелин. — Только… — Она судорожно глотнула воздух. — Это ведь ничего не значит, правда? — выпалила Эвелин, отчаянно глядя на него. — Я просто не могу носить такую вещь — ведь это кольцо особенное!

С минуту он молчал, и ей показалось, что они стоят так целую вечность. Казалось, ее сердце вот-вот остановится, не выдержав боли.

И тут Эндрю безжалостно заявил:

— Ты же носила кольцо моего брата, хотя оно действительно ничего не значило.

Эвелин покачнулась, как от удара.

— Но я же не знала этого, когда принимала его от Винса, — прошептала она.

— Как бы там ни было, у нас с тобой все по-другому. — Эндрю был неумолим. — Так что давай свою руку.

Эвелин тяжело вздохнула. Нет, этот человек совершенно непробиваем, спорить с ним бесполезно. У него чувств не больше, чем у каменного истукана.

— Лин!

Черт бы его побрал!

Эвелин подняла руку, и он легко надел кольцо на ее дрожащий пальчик. Она молча посмотрела на свою руку. Кроваво-красный камень насмешливо поблескивал рядом со скромным золотым ободком. Эвелин показалось, что воздух вокруг внезапно завибрировал, наполняясь каким-то таинственным светом, и ей вдруг захотелось плакать.

— Пора идти, — произнес Эндрю и в его голосе вдруг послышались какие-то новые нотки.

Вечер оказался настоящим кошмаром. Эвелин пришлось выдержать долгую мучительную череду поздравлений, и, что еще хуже, любопытные взгляды. Местная элита, бесспорно, была в курсе того, что Эндрю Левендер женился на невесте собственного брата.

В довершение всего, с той самой минуты, как они встретились в элегантном фойе одного из лучших ресторанов города со всеми этими людьми, Эвелин поняла, что бесконечно далека от них.

На обеде было всего четыре пары. Причем это оказались вовсе не китайцы, а выходцы из Англии, для которых Сингапур стал второй родиной. Все они были ровесниками Эндрю, и от Эвелин их отделяло целое поколение. Вскоре завязалась легкая и остроумная светская беседа, искусством которой Эвелин совершенно не владела, и поэтому ощущала себя безучастной зрительницей, вынужденной наблюдать за происходящим со стороны.