Книга Мир Софии, страница 71 – Юстейн Гордер

— Не вздумай отделаться от меня вежливыми фразами, — сказала София, когда Альберто открыл дверь. — Ты сам знаешь, какой ты набитый дурак.

— Что случилось, дитя мое?

— Майор научил Гермеса говорить!

— Ну да? Неужели дело зашло так далеко?

— Представь себе.

— И что он сказал?

— Угадай.

— Что-нибудь вроде «Поздравляю с днем рождения».

— Точно.

Альберто впустил Софию в квартиру. Сегодня он опять был в новом костюме — похожем на тот, который надевал в прошлый раз, только с меньшим количеством складок, ленточек и кружев.

— И еще одно, — сказала София.

— Что такое?

— Ты нашел записку в почтовом ящике?

— Ах, записку… я ее сразу выкинул.

— Он корчится от смеха, стоит ему только подумать про Беркли. Чем может этот философ вызывать столь бурную реакцию?

— Подожди немного, узнаешь.

— Но ты собираешься рассказать о нем сегодня?

— Сегодня.

Устроившись на диване, Альберто начал беседу:

— В прошлый твой приход я познакомил тебя с Декартом и Спинозой. Мы сошлись во мнении, что их объединяло одно важное качество: они были убежденными рационалистами.

— А рационалист верит в значение разума.

— Да, рационалист верит в разум как источник знания. Он утверждает, что человек обладает врожденными идеями, то есть идеями, которые возникли в его сознании раньше, чем он обрел какой-либо опыт. И чем яснее и четче такая идея или такое представление, тем скорее они соответствуют чему-то в действительности. Помнишь Декарта, у которого было отчетливое представление о «всесовершенном создании»? Из этого представления он делает вывод о существовании Бога.

— Я не отличаюсь большой забывчивостью.

— Подобное рационалистическое мировоззрение типично для философии XVII века. Впрочем, оно было распространено еще в средние века, да и Платон с Сократом придерживались его же. В XVIII веке, однако, его стали подвергать все более серьезной критике. Теперь многие философы отстаивали другую точку зрения: что, пока мы не получим каких-либо ощущений от органов чувств, в нашем сознании вообще не содержится никакой информации. Подобный взгляд носит название эмпиризма.

— Значит, сегодня ты собираешься рассказать о таких эмпириках?

— По крайней мере попытаюсь. Самыми видными эмпириками — или философами опыта — были Локк, Беркли и Юм, все трое англичане. Наиболее влиятельными рационалистами XVII века были француз Декарт, голландец Спиноза и немец Лейбниц. Вот почему мы различаем английский эмпиризм и континентальный рационализм.

— Все это прекрасно, но слишком много информации сразу. Пожалуйста, повтори, что имеется в виду под эмпиризмом.

— Эмпирик выводит все знания о мире из того, что подсказывают нам чувства. Классическая формулировка эмпирического взгляда на жизнь дана еще Аристотелем: «В разуме нет ничего такого, чего раньше не было бы в чувственном опыте». Такой подход означает резкую критику Платона, который утверждал, что человек приносит с собой набор врожденных идей. Локк подхватывает слова Аристотеля, причем в его интерпретации они еще сверены с Декартом.

— «В разуме нет ничего такого… чего раньше не было бы в чувственном опыте»?

— Да, у нас нет врожденных идей или представлений о мире. Мы вообще не имеем ни малейшего понятия об этом мире, пока не увидим его. Если же у нас есть представления и идеи, которые невозможно подкрепить собственным опытом, значит, они ложны. Когда мы, например, употребляем слова «Бог», «вечность» или «субстанция», наш рассудок пробуксовывает, поскольку никому из нас не довелось самому столкнуться ни с Богом, ни с вечностью, ни с тем, что философы нарекли «субстанцией». Точно так же могут сочиняться ученые труды, в которых на поверку не обнаруживается нового знания. Как бы тщательно ни была продумана, скажем, философская система, какой бы она ни казалась убедительной, она всего лишь сплетение мыслей. Философам XVII-XVIII веков достался в наследство целый ряд таких ученых трудов. Теперь предстояло рассмотреть их в увеличительное стекло и, промыв, освободить от пустых рассуждений. Вероятно, этот процесс можно сравнить с промывкой золота: в общей массе песка и глины нет-нет да и мелькнет крупица золота.

— И такие крупицы — истинный опыт?

— Во всяком случае, это мысли, которые можно связать с человеческим опытом. Английские эмпирики старались проанализировать все человеческие представления, чтобы посмотреть, какие из них могут быть подкреплены истинным опытом. Однако давай разберем этих философов по очереди.

— Приступай!

— Первым был Джон Локк, который жил с 1632-го по 1704 год. Его главный труд назывался «Опыт о человеческом разуме» и вышел в 1690 году. Локк пытается прояснить в нем два вопроса. Во-первых, откуда люди берут мысли и представления, и, во-вторых, можем ли мы полагаться на то, что подсказывают нам наши чувства.

— Ничего себе задачки!

— Остановимся на каждом из этих вопросов по отдельности. Локк убежден, что все наши мысли и представления суть отражения чего-то виденного и слышанного. До каких-либо ощущений наше сознание — tabula rasa, то есть чистая доска.

— Мы, норвежцы, тоже убеждены в этом.

— Итак, прежде чем у нас появляются ощущения, наше сознание столь же чисто и пусто, как доска до прихода в класс учителя. Локк еще сравнивает сознание с комнатой без мебели. Но вот мы начинаем воспринимать окружающий нас мир. Мы видим и слышим его, улавливаем его запах, ощущаем на вкус и на ощупь. Наиболее активно это проделывают маленькие дети. Таким образом возникают, по выражению Локка, простые идеи. Но сознание воспринимает внешние впечатления не пассивно. Оно обрабатывает простые идеи с помощью мышления, рассуждений, веры и сомнения, из чего получаются так называемые идеи рефлексии. Иными словами Локк различает ощущение и рефлексию. Сознание играет не пассивную роль, оно сортирует и обрабатывает все ощущения по мере их поступления в него. Тут-то и нужно быть начеку.

— Начеку?

— Локк подчеркивает, что с помощью органов чувств мы получаем только простые впечатления. Когда я, скажем, ем яблоко, я воспринимаю его не в виде одного-единственного впечатления. В действительности я получаю целый ряд «простых впечатлений» — что данный предмет зеленого цвета, обладает свежим запахом, сочен и кисел на вкус. Лишь съев много яблок, я начинаю мыслить более обобщенно: я, дескать, ем не что-нибудь а яблоко. Согласно Локку, у нас создалось сложное представление о яблоке. Когда мы в детстве впервые попробовали яблоко, у нас не было сложного представления. Мы видели какую-то зеленую вещь, чувствовали, что она свежая и сочная на вкус, ням-ням… да, еще немного кислая. Через некоторое время мы сопрягаем множество таких чувственных впечатлений и создаем понятие «яблока», «груши» или «апельсина». Но материальную основу для своего знания о мире мы получаем исключительно через органы чувств, поэтому, если мы не можем проследить происхождение каких-то сведений от прочего ощущения, значит, эти сведения ложны и должны быть отброшены.