Онлайн книга «Цирк проклятых»
|
– Я… я... Он оглянулся на жену, на взрослых детей, но они уже шли к своим машинам. И ни один из них даже не оглянулся. Он был мертв, тут уж ничего не поделаешь, но обычно семья не уходит. Они ужасаются, грустят, даже падают в обморок, но никогда не бывают безразличными. Дугалы же получили свое завещание и теперь уходили прочь. С наследством все ясно, и пусть папаша ползет обратно в могилу. – Эмили? – окликнул он. Она замешкалась, напряглась, но один из сыновей схватил ее за рукав и потащил к машинам. Он был смущен или просто испуган? – Я хочу домой! – завопил зомби им вслед. Надменность с него смыло, и остался только сосущий страх, отчаянная потребность не верить. Он ведь чувствовал себя таким живым, разве может он быть мертвецом? Жена его полуобернулась. – Эндрю, прости меня. Взрослые дети усадили ее в ближайшую машину. И приняли с места, как ожидающие у дверей водители, участвующие в ограблении банка. Юристы и секретари удалились настолько быстро, насколько позволяло достоинство. Все получили то, за чем пришли. Они с трупом покончили. Вот только сам “труп” смотрел им вслед, как брошенный в темноте ребенок. Чего бы ему было не остаться тем же самодовольным сукиным сыном? – Почему они меня бросают? – спросил он. – Вы умерли неделю назад, мистер Дугал. – Нет, это неправда! Ларри подошел ко мне. – Это на самом деле так, мистер Дугал. Я сам поднял вас из мертвых. Он переводил глаза с Ларри на меня и обратно. У него кончались аргументы для самообмана. – Я не чувствую себя мертвым, – сказал он. – Поверьте нам, мистер Дугал, вы мертвы. – Это будет больно? Многие зомби спрашивают, не больно ли это – снова вернуться в могилу? – Нет, мистер Дугал, обещаю вам, это не будет больно. Он сделал глубокий, прерывистый вдох и кивнул. – Но я мертв, на самом деле мертв? – Да. – Тогда положите меня, пожалуйста, обратно. Он овладел собой и снова обрел достоинство. Кошмар, когда зомби отказывается верить. Их все равно можно положить на покой, но клиентам приходится держать их на могиле, а они кричат. У меня такое было только дважды, но каждый раз я помню так, будто это было вчера. Есть воспоминания, которые от времени не тускнеют. Я метнула ему соль на грудь, и звук был – как град по крыше. – Солью этой возвращаю я тебя в могилу твою. Все еще окровавленный нож был в моей руке. Я обтерла лезвие о его губы, и он не отдернул их. Он поверил. – Кровью и сталью возвращаю я тебя в могилу твою, Эндрю Дугал. Почий в мире и не ходи более. Зомби лежал, вытянувшись, на холме из цветов. Они сомкнулись над ним, как зыбучий песок, и вновь его могила поглотила его. Мы стояли еще минуту на опустевшем кладбище. Только слышался ветер в верхушках деревьев и последние в году сверчки пели грустную песню. В “Паутине Шарлотты” сверчки поют: “Лета уж нет, больше уж нет. Больше уж нет, умирает оно”. Первые заморозки, и сверчки тоже погибнут. Они были как те цыплята, что всем рассказывали, будто небо падает. Только в этом случае сверчки были правы. Вдруг они затихли, будто кто-то их выключил. Я задержала дыхание, прислушиваясь. Ничего, кроме ветра, но... И вдруг у меня плечи напряглись до боли. – Ларри! Он повернул ко мне свои невинные глаза: – Что? В трех деревьях от нас налево на фоне луны мелькнул силуэт человека. И уголком правого глаза я тоже уловила движение. Больше одного. Тьма оживала глазами. Больше двух. Прикрывшись телом Ларри от чужих глаз, я вытащила пистолет и держала его у ноги, чтобы это было не так заметно. – Господи, что случилось? – У Ларри глаза полезли на лоб. Но говорил он хриплым шепотом, не выдавая нас. Молодец. Я начала подталкивать его к машинам, медленно, спокойно – два местных аниматора закончили ночную работу и отправляются на заслуженный дневной отдых. – Там люди. – Они пришли за нами? – Скорее за мной. – Почему? Я покачала головой: – Времени нет объяснять. Когда я скажу “беги”, беги к машинам что есть духу. – Откуда ты знаешь, что они собираются на нас напасть? В его глазах сильно стали заметны белки. Теперь он их тоже видел. Приближающиеся тени, люди из тьмы. – Откуда ты знаешь, что они не собираются на нас напасть? – ответила я вопросом. – Хороший подход, – ответил он. Дышал он неглубоко и быстро. Мы были футах в двадцати от машин. – Беги! – Чего? Голос его был удивленным. Я схватила его за руки и дернула к машинам. Пистолет я держала дулом к земле, все еще надеясь, что те, кто там, в темноте, не ожидают пистолета. Ларри бежал уже самостоятельно, пыхтя от страха, от курения, а еще, быть может, он не пробегал каждое утро четыре мили. Перед машинами появился человек, поднимая большой револьвер. Браунинг уже взлетал в моей руке, и я выстрелила раньше, чем успела взять прицел. Дуло полыхнуло во тьме яркой вспышкой. Человек дернулся – он явно не привык, чтобы в него стреляли. Пуля его выстрела взвизгнула слева от нас. Он застыл на ту секунду, что мне была нужна, чтобы прицелиться и выстрелить снова. Он свалился на землю и больше не вставал. – Ни хрена себе! – выдохнул Ларри. – У нее пистолет! – заорал кто-то. – А где Мартин? – Она его застрелила! Я решила, что Мартин – это был тот, с револьвером. Он все еще не шевелился. Не знаю, убила я его или нет. Кажется, мне это было безразлично, лишь бы он не встал и не начал снова в нас стрелять. Моя машина была ближе. Я сунула ключи в руки Ларри: – Открывай дверь, открой пассажирскую дверь и заведи мотор. Ты понял? Он кивнул. В бледном круге лица отчетливее выступили веснушки. Приходилось ему поверить, что он не впадет в панику и не стартует без меня. Не от негодяйства – просто от страха. Фигуры людей надвигались со всех сторон. Их там было никак не меньше дюжины. Ветер донес шорох бегущих по траве ног. Ларри перешагнул через тело, я отбила ногой револьвер под машину. Если бы время так не поджимало, я бы пощупала ему пульс. Всегда люблю знать, убила я кого-то или нет. Гораздо проще потом составлять полицейский протокол. |