Онлайн книга «Обратная сторона успеха»
Утром, когда мы завтракали, зазвонил телефон. Любая попытка ответить превращалась почти в Олимпийские игры. Каждый старался добраться до трубки первым: во-первых, это было единственное доступное нам развлечение, а во-вторых, звонившим всегда мог оказаться потенциальный работодатель. Актер, поднявший трубку, немного послушал, обернулся к Грейс и объявил: – Это вас. Раздались разочарованные вздохи. Каждый жилец надеялся на удачу. Телефон мог стать дорогой к будущему. Я купил путеводитель по Лос-Анджелесу и, поскольку «Коламбиа пикчерз» оказалась всего ближе к пансиону Грейс, решил начать оттуда. Студия располагалась к Гауэр-стрит недалеко от бульвара Сансет. И ворот там не было. Я подошел к дверям. За письменным столом сидел пожилой охранник, он что-то читал. Услышав шаги, он поднял глаза: – Я могу чем-то помочь? – Да, – уверенно кивнул я. – Меня зовут Сидни Шелдон. Я хочу быть сценаристом. Охранник задумчиво помолчал. – Вам назначено? – Нет, но… – В таком случае не могу вас пропустить. – Но должен же быть кто-то, к кому я… – Только если вам назначено, – твердо заключил он и снова принялся за чтение. Очевидно, студиям ворота ни к чему. Следующие две недели я методично обходил другие студии. В отличие от Нью-Йорка, Лос-Анджелес не рай для пешеходов. Но по улицам ходили трамваи с автобусами, и я скоро освоил все маршруты и расписания. И хотя студийные здания были совершенно разными, охранники ничем не отличались один от другого. Мне даже стало казаться, что всюду сидит один и тот же человек. Я хочу быть сценаристом. Вам назначено? Нет, но… В таком случае не могу вас пропустить. Казалось, что Голливуд – это ресторан, а я – умирающий от голода, стоящий у его окна, потому что двери закрыты. Небольшой запас денег подходил к концу, но, что еще хуже, времени тоже почти не оставалось. Я либо путешествовал от студии к студии, либо сидел у себя в комнате, печатая истории на старой, заслуженной портативной машинке. Однажды утром Грейси пришлось сделать не слишком приятное объявление: – Мне очень жаль, но больше никаких завтраков. Никто не спросил почему. Многие жильцы задерживали плату, и Грейси просто не на что было их кормить. На следующий день я проснулся голодным и вконец обнищавшим. Попытался поработать над очередным сценарием, но не смог сосредоточиться: слишком хотелось есть. Наконец пришлось сдаться. Я пошел на кухню, где Грейси чистила плиту. – Что вам, Сидни? – спросила она, оборачиваясь. – Грейси… – прошептал я, заикаясь. – Я знаю правило насчет… насчет завтрака, но… понимаете, нельзя ли мне чего-нибудь перекусить? Я уверен, что через несколько дней… Грейси нахмурилась и резко бросила: – Почему бы вам не вернуться к себе? Я был уничтожен. Побрел в свою комнату и уселся за машинку, раздавленный и униженный. Как я мог поставить в такое ужасное положение нас обоих? Попытался вернуться к сценарию. Бесполезно. Я мог думать только о том, как голоден, несчастен и жалок. Минут через пятнадцать в дверь постучали. На пороге оказалась Грейси с подносом, на котором стояли большой стакан апельсинового сока, дымящийся кофейник и тарелка с беконом и яйцами, накрытая тостом. – Ешьте, пока не остыло, – сказала она. Вкуснее я ничего в жизни не ел. И уж конечно, запомнил этот завтрак на всю жизнь. В начале третьей недели, вернувшись в пансион после очередного зря потраченного дня, я нашел в ящике с почтой письмо от Отто. В нем лежали автобусный билет до Чикаго и записка: «Ожидаем тебя домой на следующей неделе. С любовью, папа». У меня осталось всего четыре дня и никаких перспектив. Боги, должно быть, смеялись надо мной. Вечером, когда мы, по обычаю, сидели в гостиной, болтая и смеясь, один из жильцов сказал: – Моя сестра устроилась чтецом на «МГМ». – Чтецом? Что это такое? – удивился я. – Чтецы есть на всех студиях, – объяснил он. – Они делают синопсисы для продюсеров, что экономит время и избавляет от необходимости читать горы всякого мусора. Если продюсеру нравится синопсис, тогда он просматривает весь сценарий. На некоторых студиях существуют большие отделы чтецов. Иногда нанимают внештатников. Я встрепенулся. Только недавно я прочел шедевр Стейнбека «О мышах и людях» и… Через полчаса я уже печатал синопсис книги. К полудню следующего дня я сделал достаточно копий на взятом взаймы мимеографе, чтобы разослать самым известным студиям. Вероятно, пройдет день-другой, прежде чем копии будут доставлены, и со мной свяжутся на третий день. Но на третий день я получил всего одно письмо от Ричарда, интересовавшегося, когда я вызову его к себе. На четвертый день пришло письмо от Натали. Настал четверг. Билет до Чикаго был на воскресенье. Еще одна мечта умерла. Я сказал Грейси, что уезжаю в воскресенье утром. Она смотрела на меня грустными мудрыми глазами: – Я могу чем-то помочь? Я обнял ее: – Вы прекрасный человек. И настоящий друг. Просто все обернулось не так, как я надеялся. – Главное – никогда не забывать о мечтах, – напутствовала она. Но мне пришлось забыть… Однако рано утром в пятницу зазвонил телефон. Один из актеров подбежал, схватил трубку и осведомился бархатным баритоном: – Что угодно? Да? Кто? Голос его мигом изменился. – Офис Дэвида Селзника? В комнате стало неестественно тихо. Дэвид Селзник считался самым престижным продюсером в Голливуде. На его счету числились «Звезда родилась», «Ужин в восемь», «Сказка о двух городах», «Ребекка», «Дэвид Копперфилд» и десятки других фильмов. – Да, он здесь, – продолжал актер. Мы буквально затаили дыхание. Кто этот «он»? – Это вас, Шелдон, – объявил актер. Должно быть, рванувшись к телефону, я побил все рекорды пансиона по бегу. – Алло? – Это Сидни Шелдон? – прозвучал высокий женский голос. Я сразу понял, что со мной говорит не сам Дэвид Селзник. – Да. – Это Анна, секретарь мистера Селзника. Мистер Селзник хочет иметь синопсис одного романа. Беда в том, что все наши чтецы заняты. А мистеру Селзнику синопсис нужен к шести часам сегодня вечером. В романе четыреста страниц, а в наших синопсисах обычно не больше тридцати плюс двухстраничное краткое изложение и рецензия на один абзац. Но все это нужно сделать сегодня к шести. Сумеете? |