Книга Жертва всесожжения, страница 81 – Лорел Гамильтон

И я тоже. Мне было известно два способа пробудить энергию: ритуал и секс. Когда я исполняла это с Ричардом и Жан-Клодом, секс играл роль ритуала. Но с Натэниелом у меня не было связи. Ни меток, ни эмоций – ничего. На самом деле я не была для него leoparde lionne. Все это вранье. Ничего я не могла сделать, не испытывая к нему каких-то чувств. Жалости для этого было мало.

Тедди спросил сзади от стены:

– Что, Анита, не получается?

Я бы подошла к нему и прошептала, но Натэниел все равно услышал бы, так что я сказала вслух:

– Мне нужна какая-то эмоция, хоть какая-нибудь.

– Эмоция? – переспросил он.

– Я не знаю Натэниела. Я ничего к нему не испытываю, кроме жалости и чувства долга. Этого мало, чтобы начать.

– А что тебе нужно?

Глаза у Тедди были очень серьезны. Интеллект этого вервольфа был почти осязаем.

Я попыталась выразить это словами и в конце концов сказала:

– Что-то, чем можно заменить ритуал.

– Райна никакими ритуалами не пользовалась, – сказал Кевин со своего стула.

– Она использовала секс. Он годится вместо ритуала.

– Ты вызывала силу в лупанарии тогда, с Ричардом, – сказал Стивен. – Сексом вы не занимались, но силу все равно вызвали.

– Но я... я хотела Ричарда. В смысле секса. В этом тоже есть энергия.

– Натэниел – красивый парень, – заметил Стивен.

Я покачала головой:

– Для меня это не так легко. Хорошенькой мордочки мало.

Стивен слез с койки, одетый в просторный халат, но полы не развевались за ним, когда он двигался. Скорее халат оборачивался вокруг – больше ткани, чем нужно Стивену. У меня тоже так было бы. Мы примерно одного размера.

Он попытался взять меня за руку, я ее отвела.

– Дай я тебе помогу.

– Как именно?

Что-то я очень подозрительна.

Он улыбнулся – почти снисходительно. Так мужчины улыбаются девушкам, когда те поступают как-нибудь умилительно и очень по-девичьи. Я чуть не вышла из себя от этой улыбочки.

– Что такого смешного?

– Ты, – ответил он тихо. – Ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда.

Я поглядела в его васильковые глаза и кивнула:

– Умышленно – нет.

– Тогда поверь мне сейчас. Позволь помочь тебе вызвать силу.

– Как? – спросила я.

Он взял мою руку двумя своими, и на этот раз я не стала ему мешать. Он подтянул мою руку к Натэниелу и положил мои пальцы ему на лоб. Кожа у него была прохладной. Даже по этому прикосновению чувствовалось, что он нездоров.

– Погладь его, – велел Стивен.

Я посмотрела на него, качая головой, и убрала руку.

– Мне эта мысль не кажется удачной.

Натэниел попытался что-то сказать, но Стивен положил пальцы ему на губы.

– Не надо, Натэниел.

Как будто знал, что он скажет. Но он не мог знать наверняка. Не мог ведь? Я бы поверила в это, будь Натэниел членом стаи, а он им не был.

– Закрой глаза, – сказал Стивен.

– Ага, щас.

– У нас нет времени, – подал реплику Кевин.

– Он прав, – согласился Тедди. – Я понимаю твое естественное сопротивление, но в конце концов полиция начнет к нам стучаться.

Если Натэниел не сможет с нами уехать, значит, надо оставить с ним охрану, то есть снова подставить людей под удар. Если же мы все вместе куда-нибудь переберемся, то хотя бы невинных полисменов не будем подвергать опасности. Хотя полисмены могли бы обидеться на эпитет «невинные».

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.

– Ладно. Что ты предлагаешь?

– Закрой глаза, – повторил Стивен.

Я скривилась. Вид у него был очень терпеливый, с оттенком многострадальности, и я закрыла глаза. Он взял мою руку, и только когда он стал мягко разжимать мне пальцы, я сообразила, что рука у меня сжата в кулак. Он начал массировать мне ладонь.

– Прекрати.

– Тогда расслабься, – сказал он. – Больно не будет.

– Я не боюсь боли.

Он обошел меня и встал позади, так близко, что подол его халата задевал меня по ногам.

– Но ты все равно боишься. – Он понизил голос почти до шепота. – Ты можешь с помощью этого страха вызвать силу?

У меня пульс грохотал в горле, и я боялась, но это был не тот страх, который нужен. Тот страх, который охватывает тебя в момент опасности, может вызвать силу почти без старания. А это был страх, который мешает выпрыгнуть из вполне исправного самолета, несмотря на решимость. Не то чтобы нездоровый страх, но он сдерживает.

– Нет, не могу.

– Тогда отпусти этот страх.

Стивен мягко взял меня за плечи и посадил на край кровати.

Натэниел издал какой-то протестующий звук, будто ему сделали больно.

Я открыла глаза.

– Закрой, – сказал Стивен. Такого близкого к приказу тона я никогда от него не слышала. Я закрыла глаза.

Он взял меня за руки и концами моих пальцев коснулся щек Натэниела.

– Как мягка кожа у него на висках.

Он провел моими руками по пушистой линии вдоль лица Натэниела, гладя моими пальцами его щеки, будто я слепая, которая пытается на ощупь запомнить черты лица.

Стивен положил мои руки на волосы Натэниела. Они были шелковистые, неимоверно мягкие. Как атлас. Я погрузила руки в эту теплую мягкость, приблизила лицо и вдохнула запах его волос. Они чуть-чуть отдавали лекарством. Я утонула лицом в этом атласе и почуяла более глубокий запах. Запах ванили, а под ним – запах леса, поля и меха. Он был не из стаи, но запах тот же. Родной запах. Что-то щелкнуло у меня внутри, как переброшенный выключатель.

Я открыла глаза и уже знала, что делать, как делать, и мне хотелось это сделать. Краем сознания я отметила, что Стивен давно уже убрал руки.

Я глядела в сиреневые глаза Натэниела и склонялась к этому манящему взгляду. Коснулась его губ своими в целомудренном поцелуе, и это легкое прикосновение вызвало прилив силы, покалывающей кожу. Она пролилась наружу теплой успокаивающей водой, заполняющей сосуд. Но одной только силы было мало. Ее нужно было направить, руководить ею, и я знала как, будто уже это делала. Я не сомневалась в этой силе, не хотела сомневаться.

Рукой я попыталась погладить его по груди, но мешала рубашка. Он был малорослый – как Стивен, как я. А рубашка была застегнута спереди, а не сзади. Рука нашла вырез и скользнула по голой коже. Я нащупала разрез.