Книга Обсидиановая бабочка, страница 110 – Лорел Гамильтон

Я хотела сказать "нет", но...

- Да, но в этом нет ничего личного. Скажем так: после прикосновения смерти я не знаю, кому верить, в магическом, так сказать, смысле.

- Ты хочешь сказать, что я тебя спасла, потому что этот хозяин мне разрешил?

- Я не знаю.

Она впервые помрачнела.

- В этом можешь мне верить, Анита. Нелегко было тебя спасти. Мне пришлось окружить тебя защитой, и частью этой защиты была моя собственная сила, моя сущность. Если бы я оказалась недостаточно сильна или имена, которые я призвала на помощь, были бы недостаточно сильны, мне пришлось бы умереть вместе с тобой.

Я глядела на нее и хотела верить, но...

- Спасибо.

Она вздохнула, оправила подол платья пальцами в кольцах.

- Хорошо, я пришлю к тебе знакомого человека, но потом мы должны поговорить. Твой друг Тед рассказал мне о метках, которые связывают тебя с вервольфом и вампиром.

Наверное, что-то отразилось у меня на лице, потому что она добавила:

- Мне надо было об этом знать, чтобы тебе помочь. Я уже спасла тебе жизнь, когда он приехал, но я пыталась восстановить твою ауру, и не получалось. - Она провела надо мной рукой, очень близко, и я ощутила, как теплый след ее силы коснулся моей. Над грудью, над сердцем она остановила руку. - Вот здесь дыра, будто не хватает какого-то куска. - Рука пошла ниже, остановилась над бедрами или в нижней части живота - зависит от точки зрения. - Здесь еще одна. И там, и там - чакры, важные энергетические точки тела. Опасно, если не можешь закрыть их от магического нападения.

И снова у меня сердце забилось сильнее, чем надо было.

- Они закрыты. Я последние полгода над этим работала.

Леонора покачала головой, осторожно убирая руки.

- Если я правильно поняла слова твоего друга насчет триумвирата силы, в который ты входишь, то эти места - как электрические розетки в стене твоей ауры, а у тех двух тварей - вилки от них.

- Они не твари.

- Тед их описал в очень нелестных красках.

Я нахмурилась. Действительно, похоже было на Эдуарда.

- Теду не нравится, что у меня такие... близкие отношения с монстрами.

- У тебя любовные отношения с обоими?

- Нет... то есть... - Я попыталась найти короткую версию. - Я спала с ними обоими в разное время. То есть какое-то время я... встречалась с ними обоими, но ничего хорошего не вышло.

- Почему?

- Мы стали вторгаться в сны друг друга. Думать мыслями друг друга. Каждый раз после секса это становилось сильнее, будто узлы затягивались еще туже.

Я замолчала - не потому, что все сказала, а потому, что словами этого было не передать. И начала снова.

- Однажды, когда мы были втроем и просто разговаривали, пытаясь разобраться, у меня в голове возникла мысль, которая не была моей. Или я решила, что она не моя, но я не знала чья. - Я подняла глаза на Леонору, пытаясь заставить ее понять, какой это был ужас.

Она кивнула, будто поняла, но следующие ее слова показали, что главное она упустила.

- Ты испугалась.

- Ага, - произнесла я, подчеркивая каждый слог, чтобы сарказм до нее дошел.

- Неподконтрольность, - сказала она.

- Да.

- Невозможность уединения.

- Да.

- Зачем ты приняла эти метки?

- Они бы погибли оба, если бы я этого не сделала. Мы все могли погибнуть.

- Значит, ты это сделала для спасения жизни.

Она сидела, скрестив руки на коленях, непринужденно зондируя мои парапсихические раны. Терпеть не могу людей, которые всегда собой довольны.

- Нет, я не могла потерять их обоих. Потерю одного я еще могла бы пережить, но не обоих - если в моих силах было их спасти.

- И эти метки дали вам силу победить ваших врагов.

- Да.

- Раз тебе страшно от мысли, что ты разделяешь с ними свою жизнь, то почему для тебя так много значит их смерть?

Я открыла рот, закрыла, потом заговорила снова:

- Наверное, я их любила.

- Любила. Прошедшее время. "Любила", не "люблю"?

Вдруг на меня навалилась усталость.

- Я уже и не знаю. Просто не знаю.

- Если кого-то любишь, это ограничивает твою свободу. Если любишь, жертвуешь приличной долей уединения. Если любишь, ты уже не просто сама по себе, а половина пары. Думать или поступать по-другому - значит рисковать утратить любовь.

- Но речь шла не об общей ванной или споре о том, кто с какой стороны кровати будет спать. Они хотели разделить со мной мой разум, мою душу.

- Насчет души - ты серьезно в это веришь?

Я откинулась на подушку, закрыла глаза.

- Не знаю. Думаю, что нет, но... - Я открыла глаза снова. - Спасибо, что спасла мне жизнь. Если я когда-нибудь смогу отплатить тебе тем же, я это сделаю. Но объяснять тебе нюансы своей личной жизни я не обязана.

- Ты абсолютно права. - Она расправила плечи, будто отодвигаясь, и вдруг показалась не такой назойливой, а просто собранной, деловой. - Вернемся к аналогии между дырами и электрическими розетками. То, что ты сделала, - это замазывание, покрытие дыр штукатуркой. Когда тот хозяин, Мастер, на тебя напал, его сила сорвала эту штукатурку и открыла дыры. Закрыть их своей собственной аурой ты не можешь. Я себе даже не представляю, каких усилий будет стоить наложить на них заплату. Тед говорил, что ты училась у колдуньи.

Я покачала головой:

- Она скорее экстрасенс, чем колдунья. Это не религия, а природные способности.

Леонора кивнула.

- Она одобрила тот способ, которым ты закрывала дыры?

- Я ей сказала, что хочу научиться закрываться от них, и она мне помогла.

- Она тебе сказала, что это лишь временные заплаты?

Я мрачно покачала головой.

- У тебя вспыхивает враждебность каждый раз, когда мы подходим к факту: ты, по сути, дала этим мужчинам ключи к своей душе. Закрыться от них постоянно ты не можешь, а попытки это сделать ослабляют тебя, и их, наверное, тоже.

- Значит, с этим нам и придется жить, - сказала я.

- Ты только что могла убедиться, что это не очень благоприятствует жизни.

Вот тут я прислушалась.

- Ты хочешь сказать, что этот Мастер смог меня почти убить из-за слабости моей ауры?