Книга Нарцисс в цепях, страница 42 – Лорел Гамильтон

— Ты думаешь, он хочет на мое место?

— Ты сам знаешь,что он хочет на твое место. По голосу слышу.

— Если мне не хватит сил держать стаю, его прерогатива — меня вызвать. Но до этого он должен победить Сильвию, а она не хуже его в бою — и столь же злобная.

— Какого он роста?

— Моего, только мышц поменьше.

— Сильвия умеет драться, но в ней пять футов шесть дюймов, она тонкокостная, и она женщина. Как мне ни горько это говорить, последнее не в ее пользу. При том же весе у вас, мужчин, в плечевом поясе больше силы. Когда противники равны по классу, побеждает тот, кто больше.

— Не стоит недооценивать Сильвию, — сказал Ричард.

— Не стоит и переоценивать. Она и моя подруга, и я не хочу, чтобы она погибла от твоей небрежности в делах.

— То есть?

— То есть, пока он не победил Сильвию и не стал вторым после тебя, ты его можешь убить без вызова. Можешь казнить.

— Если бы Маркус так думал обо мне, я бы сейчас был мертв, Анита.

— А Маркус был бы жив. Ты приводишь доводы в пользу моего мнения.

— Анита, мы не животные, мы люди. И я не могу его убить просто за то, что он хочет на мое место.

— Ульфрик не может просто отречься, Ричард, он должен погибнуть в бою. В теории, я знаю, если вы оба согласитесь, смерти можно избежать. Но я поспрашивала у народа, и ни один вервольф не может вспомнить битвы за место Ульфрика, которая не кончилась бы смертью. Он не на должность, а на жизнь твою посягает, Ричард.

— Я не могу контролировать, что делает Джейкоб, я только свои действия контролирую.

Я начала припоминать, почему мы с Ричардом так и не стали счастливой парой. Ну вообще-то причин было много. Я видела, как он сожрал Маркуса, и это заставило меня удрать. Потом мы вернулись друг к другу, и метки перевесили все. Но были и другие причины — причины, по которым я казалась себе куда опытнее и старше Ричарда, хотя на самом деле была на два года моложе.

— Ричард, твое упорство глупо.

— Анита, это действительно уже не твое дело. Ты больше не моя лупа.

— Если ты погибнешь, метки могут потянуть за тобой Жан-Клода и меня, так что это выходит мое дело.

— А ты не рискуешь каждый раз, выходя охотиться на вампиров или противоестественных тварей вместе с полицией? Ты чуть не погибла в Нью-Мексико меньше месяца тому назад. И тоже подвергла риску нас всех.

— Ричард, я пыталась спасти людские жизни. Ты — переделать политическую систему. Идеология — прекрасная вещь для обсуждения в аудиториях, но считаться надо с плотью и кровью. Мы сейчас говорим о жизни и смерти, а не об устаревших идеалах, которые у тебя в голове насчет того, как устроить мир для своей стаи.

— Если идеалы ничего не значат, то мы просто животные, Анита.

— Ричард, если из-за всего этого Грегори погибнет, тогда яубью Джейкоба и всякого, кто встанет у меня на пути. Я сровняю ваш лупанарий с землей и посолю землю, так что лучше помоги мне. Ты объясни Джейкобу и всем, кому будет нужно, что всякий, кто будет мне гадить, — погибнет.

— Ты не сможешь биться с целой стаей, Анита. Ты не победишь.

— Если ты думаешь, что меня интересует только победа, то ты не знаешь меня совсем. Я спасу Грегори, потому что сказала, что спасу.

— Если ты не пройдешь тест, ты не сможешь его спасти.

— Что за тест?

— Такой, который может пройти только оборотень.

— Ричард, Ричард... — Мне хотелось заорать и напуститься на него, но усталость в нем явно была сильнее злости, и это несколько меня обескураживало. — Запомни мои слова, Ричард: если я не смогу спасти Грегори, я небо притяну к земле, чтобы за него отомстить. Объясни это Джейкобу и постарайся, чтобы он понял.

— Скажи ему сама.

Тишина и какое-то движение. Потом мужской голос, которого я раньше не слышала. Приятный, молодой, но не слишком молодой голос.

— Здравствуйте, я Джейкоб. Я много о вас слышал.

По его голосу было ясно, что ему не слишком понравилось слышанное.

— Послушай, Джейкоб, мы друг друга не знаем, но я не дам тебе убить Грегори за то, чего он не делал.

— Помешать нам ты можешь, только выдержав тест.

— Ричард мне это объяснил. Он также объяснил, что, если я не пройду тест, вы его казните.

— Таков закон стаи.

— Джейкоб, не стоит становиться моим врагом.

— Ты — Нимир-Ра маленького парда. Мы — Клан Скалы Трона. Мы — ликои, ты для нас пылинка.

— Да, завтра я приду как Нимир-Ра Клана Кровопийц. Но я — Анита Блейк. Спроси вампиров, поспрошай знакомых оборотней в городе. Послушай, что они тебе скажут. Джейкоб, не стоит становиться у меня на дороге. Правда, не стоит.

— Я спрашивал. Я знаю твою репутацию.

— Так зачем же ты напираешь?

— Это мое дело.

— Ладно, если хочешь, будем играть так. Если ты, голосованием или какой-то вервольфовской политикой, станешь причиной гибели Грегори, я тебя закопаю.

— Если сможешь, — сказал он. — Ты — оборотень-новичок. Ты еще даже облик не изменишь до первого полнолуния, а до него еще далеко. Ты мне не противник.

— Ты говоришь так, будто я тебе предлагаю поединок. Так вот, нет. Если погибнет Грегори, погибнешь и ты. Проще простого.

— Если ты меня застрелишь, тебе не вернуть место в стае. Если ты выиграешь поединок, тогда, быть может, тебя снова изберут лупой. Но если ты меня просто застрелишь, лупой тебе не бывать.

— Я скажу сейчас медленно и отчетливо, Джейкоб, чтобы мы друг друга поняли. Мне начхать, буду я лупой или нет. Мне не начхать на моих друзей и на тех, кого я обещала защищать. Грегори из их числа. Если он умрет, умрешь и ты.

— Я не собираюсь его убивать, Анита. Я только потребовал, чтобы было голосование.

— Ты любишь фильмы Джона Уэйна, Джейкоб?

Он ответил не сразу:

— Да... то есть какое это имеет отношение?

— Твоя вина, моя вина, ничья вина — если Грегори умрет, умрешь и ты.

— Я должен вспомнить эту цитату из фильма?

Теперь он говорил со злостью.

— Можно и не вспоминать, но смысл таков. Если что-то случится с Грегори, по любой причине, я спрошу лично с тебя. Если ему будет причинен вред, то и тебе тоже. Ему пустят кровь — и тебе тоже. Он умрет...

— Я понял. Но я здесь не решаю. У меня только один голос.

— Тогда советую что-нибудь придумать, Джейкоб. Потому что я скажу тебе: свое слово я держу.