Онлайн книга «Посейдон»
Матрос с «Лондон Тауэра» принял конец веревочной лестницы, которую моряки с «Монро» приладили от киля до самой ватерлинии. Капитан окинул Джейн взглядом и спросил: — Вы сможете сама спуститься? — Да, — ответила она, и с горькой иронией подумала, что последней рывок из ада будет не вверх, а вниз. — Снимите-ка на время одеяло, — продолжил он. — В шлюпке есть еще одно. Вам помогут сойти на борт. Затем он обратился к остальным. — Когда всех снимем, проведем перекличку. Джейн стала спускаться по лестнице. За ней быстро последовали Сьюзен, мисс Кинсэйл и Нонни, потом Шелби, Мюллер, Мартин и Кемаль. Рого тем временем говорил Роузену: — Не волнуйтесь вы так, Мэнни. Они же обещали, что возьмут ее. — Роузен, очевидно, отказывался разлучаться со своей женой. Капитан прокричал вниз: — Порядок! Спасибо, здесь всё! Офицер отозвался: — Есть, сэр! — и приказал: — Отдать швартовы! Старшина шлюпки и рулевой отпустили тросы, и вельбот, стрекоча и тарахтя мотором, отвалил от борта. Спасенные сидели, плотно прижавшись друг к другу, своим тесным кружком как бы отстранившись от экипажа шлюпки. Понемногу начинало спадать нечеловеческое напряжение последних часов. Эйфория от сознания того, что они спасены, вместе со всеми перенесенными страданиями, понемногу отодвигалась в прошлое, и каждый по-своему понимал, что жизнь просто продолжается. А «Посейдон», словно безмолвный мираж, продолжал нависать над морем своей громадой, и солнце бросало красноватые отблики от его выкрашенного антикоррозийным суриком днища. Сьюзен высунула руку из-под одеяла и спросила Джейн: — Мама, ты как? — Затем прибавила. — Мне почему-то так весело. Та ответила: — Да, мне тоже. Наперерез им шел второй вельбот с «Лондон Тауэра», снявший уцелевших с носа «Посейдона». Там все сидели вперемежку: экипаж шлюпки, спасшиеся пассажиры и члены команды, несколько официантов в своих белых фраках, женщины, по самые глаза закутанные в одеяла. Мюллер вдруг воскликнул: — Боже мой! — и Нонни тут же тревожно отозвалась: — Что, что такое? Шлюпки разделяло не более дюжины ярдов. — Это же Весельчак со своей подружкой! — прокричал Мюллер. — Эй, там, на шхуне! Бейтс! Памела! Весельчак поднял глаза. Он был в смокинге и в расстегнутой рубашке. Девушка сидела рядом с ним, завернувшись в одеяло, одной рукой он обнимал ее за плечи. Когда он узнал своих знакомых, его красное лицо расплылось в широкой улыбке. Они с девушкой помахали им. В другой руке Весельчака была крепко зажата бутылка. Великий и могущественный бог Бахус в очередной раз спас своих почитателей. Из глаз Нонни вдруг градом хлынули слезы. — Как здорово, что они оба уцелели. Я все время думала, как они выберутся оттуда, из темноты. Мисс Кинсэйл наконец-то выпростала руку из-под одеяла и тоже помахала. Потом заметила: — От всей души надеюсь, что он не оставит бедную девочку после всего, что она для него сделала. — И вдруг добавила как бы между прочим: — Не думаю, однако, что он на это способен. Сьюзен воскликнула: — Но не бросит же он ее теперь! И потом, он так нежно ее обнимает… — …и бутылку тоже, — сухо закончила мисс Кинсэйл. — Они же оба пьяны. Разумеется, он ее бросит. Все мужчины одинаковы. — Знаете, — сказал Мюллер, — может случиться нечто и похуже. Он женится на ней, и на обратном пути из мэрии она начнет наставлять его на путь истинный. Сьюзен с горечью подумала: «Да, ну и разговоры начались». Вторая шлюпка удалялась в сторону лайнера. У Джейн Шелби вдруг схватило сердце, и в голове ее пронеслись бессвязные мысли: «Что все мы здесь делаем? Кто эти люди? И что им до нас? За что, за что у меня отняли Робина? И как после этого мы еще смеем жить? Во имя чего? Как же все глупо и бессмысленно!» И тотчас вдогонку им последовала еще одна мысль, на сей раз здравая и рассудительная: «Надо любой ценой поправить то, что я натворила. Безумно и преступно разрушать то последнее, что у нас осталось. Этому надо положить конец». Она произнесла: — Ричард, дай мне свою руку. Она так мне нужна. Тот изумленно посмотрел на нее, словно силясь понять, не ослышался ли он, и нежно взял ее за руку. Джейн сказала: — Мы нужны друг другу в нашей общей скорби. То, что я сказала тогда там, внизу… Я была не в себе. Разум мой помутился от горечи и скорби. Я сама не ведала, что творила. Это все неправда, все, все неправда! Я чуть было тогда не помешалась. Дик… нашего мальчика, нашего сына больше нет!!! Он смотрел на нее, до глубины души тронутый ее словами и ощущая необыкновенный прилив сил. Он вновь обрел душевное равновесие и уверенность в себе, которых, как ему казалось, он лишился уже навсегда. Он уже напрочь забыл, да и не хотел никогда больше вспоминать, сказанное ею тогда в гневе и ярости. То было пустое сотрясение воздуха. Главное же, что он снова стал самим собой. Он обнял ее, привлек к себе и нежно прошептал: — Мы выстоим, любовь моя, обязательно выстоим. Сьюзен с восхищением посмотрела на них и поняла, что стала немного взрослее. Несмотря на палящее тропическое солнце, Мюллера били нервная дрожь и озноб. Он уцелел. Почему, ради чего и ради кого? Ради Нонни, чья жизнь и судьба отныне были в его руках? И что она для него? Награда? Наказание? Услада или же камень на шее? Он мысленно обратился к своим друзьям и спросил их: «Что вы на все это скажете?» Мартин высунул голову из-под одеяла, поправил съехавшие на нос очки в золоченой оправе и начал напряженно всматриваться в лица спасенных, плывших во второй шлюпке. Со страхом и в то же время с неясной надеждой он выискивал глазами копну пышных, блестящих волос и пытался поймать взгляд чарующе сияющих глаз, в омуте которых он так часто сладко тонул. Но Вильмы Льюис там не было. Он думал про себя: «Значит, все обошлось, как я и хотел. Я спасся, и, может быть, даже мое имя попадет в газеты. А на самом-то деле я просто грязный, похотливый недомерок, коротышка, закрутивший этакий круизный романчик с разбитной вдовушкой. И никто никогда ничегошеньки не узнает — ни тебе порицания, ни тебе воздаяния. Адюльтер, так сказать, за счет заведения». Не надо было даже ни в чем признаваться жене. Он испытывал и облегчение, и угрызения совести. Ведь где-то, когда-то и как-то должен же он будет получить по заслугам. Мюллер повернулся к офицеру и спросил: — Где мы сейчас? С какого вы корабля и куда шли? |