Онлайн книга «Конец света»
И верно. При каждой возможности охранницы из местной гвардии пинали и шпыняли их, не скупясь на самые жестокие удары хлыстом или прикладом. * * * Аукцион проходил в большом концертном зале. — Здесь, наверное, раньше Алла Пугачева с Киркоровым выступали, — заметила одна из товарок. — И группа «Блестящие» с «Фабрикой звезд», — добавила другая невольница. — А интересно знать, — задумчиво сказала Катюша, — этих артисток, их тоже, наверное, в рабство загнали? — Поют теперь эти девочки где-то в гареме на частном концерте, — хмыкнула Лида. — Ага, купил нашу королеву эстрады какой-нибудь шейх и смотрит, и слушает, а она ему про Арлекино поет да гладит его, — не без едкого сарказма сказала та девчонка, что начала разговор. — Ты ей завидуешь, — заметила на это Лида, — тебя-то точно за ткацкий станок засадят, ты ведь ни петь, ни танцевать не умеешь, и другими талантами тоже не награждена. — Зато тебя точно в бордель сразу положат — жирным шейхам растяжку свою голяком показывать да эротический массаж ротиком делать, — огрызнулась первая. — Не ссорьтесь, девчонки, — встряла Катюша, — надо не ссориться, а друг дружку поддерживать… * * * Каждой на спину навесили по большому номеру, как на спортивных состязаниях. Выпускали на сцену из-за кулис группками по пять. Надо было пройти возле рампы, продефилировать, потом развернуться, снова пройти под рампой и встать посредине, ожидая своей судьбы. И если ведущий потребует, объявляя свою волю в микрофон, то еще раз повернуться, а то и станцевать или голос подать… Катюша попала в пятерку с Лидой, с девушкой-ветеринаром, ее Милой звали, и еще с двумя Наташами — одна из подмосковного Клина, другая из Люберец. Вышли на сцену. Девчонкам велели выходить на каблуках. Катюша хоть и просила по беременности сделать ей исключение — позволить выйти в кроссовках, но эти злые бабы из гвардии не разрешили. Катюша с непривычки чуть не упала — нога подвернулась на шпильке, но Лида подхватила ее под локоть, помогла сохранить равновесие. Продефилировали. От яркого и жаркого света рампы слепило глаза, и покупателей, сидящих в первых рядах, разглядеть было трудно. — Сорок четвертый номер — Лидия, двадцать пять лет, спортсменка, имеет опыт преподавания фитнеса в спортивных салонах, — по-русски объявлял ведущий. — Приврал с возрастом, — тихо усмехнулась Лида, — цену набивает, сволочь. — Эй, пускай на шпагат сядет! — тоже по-русски, но с южным акцентом крикнули из зала. — Сорок четвертый номер, садись на шпагат, — велел ведущий. — У меня травма, я не могу, — возмутилась было Лида, но от кулисы отделилась охранница в хиджабе и с автоматом и уже было занесла руку с хлыстом, и Лида поспешила исправиться и, как была в сарафане и на каблуках, с размаху шлепнулась в продольный шпагат. — Вай, какая молодец! — послышалось из первого ряда. Потом за Лидой шла Милка-ветеринарша. Ведущий-конферансье представил ее: — Номер сорок девять, Люда из Москвы, высшее медицинское образование. В первых рядах произошло некое оживление, послышались одобрительные выкрики: вах, какой медицинский сестра, персик. Доктор-секс и тому подобное… Рекламная фишка ведущего с медицинским образованием Люды явно удалась. Покупатели возбудились, партер пришел в движение, и в конце концов вожделенно желавшие медицинских услуг сладострастцы даже передрались из-за Людмилы, и ведущему пришлось успокаивать сидевших в зале: — Всем хватит, братья, у нас много медичек. Докторицы-медсестрицы, фельдшерицы, на любой вкус, блондинка, брюнетка-конфетка — всем достанется! У Азиза лучший товар! — Заберут нашу Милку в дом какого-нибудь престарелого персиянина, лечебные процедуры ему делать, — вздохнула Лида. — Не завидуй, подружка, — шепотом сказала Катюша. — Милка как начнет этого шейха лечить, словно барбоса, ее вмиг разоблачат и на псарню переведут к афганским борзым. — Все одно — по специальности работать будет, а не в постели отрабатывать, — снова вздохнула Лида. — Номер сорок пять, Катя из Москвы, медсестра, жена майора ФСБ, беременная на восьмом месяце, — объявил конферансье. Катюшино сердце бешено забилось. Кровь бросилась в лицо. Откуда? Откуда им известно? Она же ни словом! Ни словом ни с кем не обмолвилась о том, что медсестра, и тем более про то, кем и где служит ее Саша! — Чего встала, как ослица возле рекламы «Сникерса»? — насмешливо спросил в микрофон конферансье. — Люди ждут, покажись! Катя вышла под свет рампы. Да еще и осветители потрудились — навели на нее лучи прожекторов из своих ласточкиных гнезд. Ослепили. Катюша стояла на своих тоненьких шпильках, давно отвыкшая от каблуков, стояла и инстинктивно держалась за свой восьмимесячный живот. — Тоже медицина! — воскликнул кто-то невидимый из-за ослепляющего Катюшу света. — И красивый баба! — добавил кто-то. — А майор ФСБ на Москва дома остался? — спросил кто-то третий. — Беру все пять бабов за пять миллион, — крикнул четвертый. В партере снова началась какая-то возня, послышались даже угрожающие клацания затворных рам, но конферансье внезапно прервал прения и слегка смущенно объявил: — Азиз просит извинить уважаемых покупателей, но номер сорок пять, беременный Катя из Москвы, снимается с торгов по причине того, что уже продан. — Как продан? — возмутился кто-то из первого ряда. Судя по голосу, жирный и небритый, как себе представила Катя. — А я шесть миллион за беременный жена ФСБ плачу! — крикнул второй. Катя его тоже не видела, но по голосу представила кричащего худым арабом с черными злыми глазами. — Что это за аукцион-моцион такой! — возмутился третий. — То ставят, то снимают, я уходить на другой аукцион-моцион. — Давай обратно Катька из Москва на продажа ставь! — крикнул четвертый. Тоже, судя по голосу, толстый и лоснящийся от похоти и самодовольства. Шум поднялся нешуточный. — Что значит «продана уже»? — кричали из первых рядов. — Мы тебе что? Не уважаемые покупатели, что ты так с нами разговариваешь? Ведущему-конферансье, чтобы снять напряженность, пришлось-таки раскрыть карты: — Номер сорок пять беременный Катька из Москвы поступает в дом нашего многоуважаемого и дорогого господина Ходжахмета Ходжаева, на нее специальный заказ, — сказал он. |