Онлайн книга «Конец света»
— Каким еще таким сопротивлением? — переспросил Ерохин. — Ну, резистанс французский, как во Вторую мировую, — пояснил Задорожный. — Ну ты даешь! — покачал головой Старцев и знаком предложил Ерохину садиться. Грабец и Мижулин докладывали по состоянию наших резервных сил. Была связь с двумя лодками в Атлантике и с двумя лодками в Тихом океане. Лодка, что находилась подо льдом Северного Ледовитого, на связь не выходила с четверга. — Какой у них ресурс? — спросил Старцев. — Две-три лодки вышли в моря за неделю до катаклизма и поэтому имеют еще достаточно ресурсов для продолжительного автономного плавания, но двум лодкам пора возвращаться на базы, ресурсы их подходят к концу, как по продовольствию, так и по усталости экипажей. Еще заслушали начальника Восточного отдела. Про Китай не было никакой информации. Похоже было на то, что все спутники, работавшие над Китаем, были выведены из строя. И более того, вся агентура — практически вся — тоже безмолвствовала и не выходила на связь. Старцев говорил немного. Он сказал, что Восточным отделом совместно с Научным департаментом подготовлены мероприятия, которые в скором времени должны дать позитивные результаты. Что ответственными лицами за это являются Цугаринов, Матвеев и новый сотрудник, Булыгин-Мостовой. — Надо вжарить, — с места сказал Задорожный. — Что? — переспросил Старцев. — Да я говорю, что, покуда лодки еще плавают, надо бы вжарить. А то потом и нечем будет! Старцев поморщился и жестом показал Задорожному, чтобы тот охладил свой пыл. Наконец, слово для специального короткого доклада предоставили генералу Данилову. Он встал к маленькой трибуне за спиной председательствующего, обвел всех долгим взглядом и, задержав глаза на Долгове с Гречушниковым, коротко им обоим кивнул. — Товарищи, — начал Данилов, — я хочу поднять самый архиважный вопрос в этот исключительно сложный для всего мира момент: насколько правильно и четко выполняет Резервная ставка и ее командующий возложенные на них и на всех нас задачи? Старцев встрепенулся. Присутствующие генералы и старшие офицеры тоже оживились и встревоженно поглядели на докладчика. — Да, товарищи, — продолжал Данилов, — вопрос доверия к командующему. Как правильно повел он себя в первые после катаклизма дни, все ли его решения, направленные на спасение нашей страны от терроризма, были правильными, это самый серьезный вопрос момента истины. Старцев встал. Но выросшие по бокам Долгов и Гречушников мгновенно достали из карманов пистолеты — по два в руках у каждого — и направили их на Старцева и на сидевших за столом генералов. — Спокойно, товарищи, спокойно, — сказал Данилов и, тоже достав из кармана пистолет, продолжал. — Мы имеем предъявить генералу Старцеву конкретные обвинения. И просим собравшихся членов Совета ставки выслушать эти конкретные обвинения. Данилов обвел присутствующих долгим и тяжелым взглядом. И во взгляде этом была накопившаяся за долгие годы ненависть ревнивого завистника к счастливым обладателям и пользователям красивой жизни. Во взгляде этом как бы звучало: всем воздам, никому не забуду, все теперь отниму! * * * Саша написал отчет в виде пьесы. Шекспир. Гамлет. Язык — староанглийский… Заир-паша совершенно не удивился, получив такой странный отчет. Многие из его сотрудников — членов цепи писали и куда как более витиеватые доклады. * * * Ребенок был рожден царю от женщины чужой, Чтоб стать потом царем царей. Но Ирода воспомяня убытки, Прибыток сей семьи царей в унынье впал… Хоть был он мал, Но мать его, Гертруда, за то его уныньем наградила — Приемного отца ребенка — Любовника постылого, Что брата своего убил, За то он был ей мил… * * * Заир-паша не читал на староанглийском, но воспользовался программой стихотворного переводчика и оценил доклад очень высоко. — Это пророческое прозрение высшей категории, — подвел он предварительный итог и побежал прямиком к Алжирцу, потому как даже при самом поверхностном рассмотрении доклад этот, пьесу, написанную Сашей за одну ночь, можно было оценить как глубокий анализ состояния всего их Центра во взаимосвязи с переживавшим катаклизм внешним миром. И при всех очевидных иносказаниях шилом, торчащим из мешка, выпирали разоблачения и преступных измен, и заговоров, и шпионской деятельности. * * * Получив доклад Саши-Узбека, Алжирец вызвал к себе своего сотрудника Азиза. Азиз, продвинутый и просветленный член цепи, как и апостолы после дня Пятидесятницы, читал и писал на всех языках мира. — Это явное откровение, — заключил Азиз, прочтя Сашину пьесу. Алжирец отпустил своего эксперта и, нервно оглаживая свою корсарскую бородку, принялся расхаживать по комнате… Это неубиенный козырь против Ходжахмета! Само Проведение дает ему в руки этот неубиенный козырь! Он, Алжирец, скоро сам сможет править миром… И он заберет себе всех женщин Ходжахмета, и самую главную из них — русскую Лидию… Алжирец снова принялся перечитывать перевод. Тех, кто вступит в переговоры с Северо-Запада, необходимо убить — они провокаторы. Шпион, про которого они говорят, что он шпион, — это не шпион, а главный друг… Алжирец присел на ковер, достал из нагрудного кармана коробку с табаком и принялся скручивать свою любимую голландскую самокрутку. Все понятно! Ходжахмет вступает в переговоры с Даниловым, принимая Данилова за перспективного переговорщика. Но Данилов — провокатор. Он предложит в обмен на ценную информацию и за определенные уступки с нашей стороны сдать некоего шпиона… Но этот шпион — не шпион, а, наоборот, наша сокровенная надежда и наш лучший кадр… Наше самое сильное звено в цепи. Алжирец закурил. Включил видео. На большом плазменном экране красивая русская женщина красиво растягивала свое красивое тело в шпагате… — Все мое будет, — прошептал Алжирец, — а Ходжахмет рухнет. А Ходжахмет прогорит на этом… И еще посмотрим, как твоя жена будет прислуживать нам с Лидией! Как мы заставим ее садиться в шпагате… |