Онлайн книга «История с привидениями»
— Здесь слишком жарко, — сказал Дон. Ноги его дрожали, в голове продолжали отдаваться удары. Другие музыканты на эстраде готовились к выступлению; он боялся, что если они заиграют, музыка разорвет его в клочья. — Может, пойдем? — Как хочешь, — сказал доктор Заячья лапка, и его желтые белки заблестели. Тут ударил барабан, потом вступили литавры, звон меди наполнил воздух, и оркестр разом грянул что-то, поразившее его, как удар… И он шел по пляжу с Дэвидом, оба босые, и он не хотел смотреть на Дэвида в его жутком могильном костюме, поэтому он смотрел на море, и на чаек, и на пятна нефти на воде, блестевшие под лучами солнца. — Они просто ждут, — сказал Дэвид, — они могут ждать сколько угодно, пока мы не свалимся, понимаешь? Поэтому мы и не можем их победить. Можно выиграть несколько поединков, как ты в Милберне, но поверь мне — теперь они не оставят тебя в покое. И правильно сделают. Это не так уж плохо. — Нет, — прошептал Дон. И увидел на берегу, за ужасной головой Дэвида, коттедж, где они с Альмой жили когда-то, тысячу лет назад. — Так было и со мной. Я хотел все тут перевернуть. Но эти старые лисы — Сирс и Рики — знали столько всяких трюков, что в два счета затянули меня за поле. И тогда я решил, что смогу одолеть их только одним способом. — Сирс и Рики? — Конечно. Готорн, Джеймс и Вандерли. Разве не так? — Так и было, — сказал Дон, глядя на багровое солнце. — Да. И тебе лучше сделать то же, Дон. Видишь ли, они ведь живут вечно и видят нас насквозь, и когда ты думаешь, что прижал их, они выскальзывают и оказываются совсем в другом месте — совсем как те старые судейские крючки. Я сделал это, и теперь все это мое, — Дэвид обвел широким жестом дом, океан, солнце. — И мое, — рядом шла Альма в белом платье. — Как сказал тот музыкант, это сложное дело. Пятна нефти под ногами потемнели, радужные блики стали завиваться вокруг его щиколоток. — Что тебе нужно, малыш, — сказал доктор Заячья лапка, — так это выход. У тебя гудит голова и крутит живот, и ты устал, как негр на плантации. Тебе нужно отыскать дверь. — Дверь, — повторил Дон и тут же увидел перед собой высокую деревянную дверь, стоящую прямо на песке. На ней белело бумажное объявление, и он прочитал: Мотель «Вид на залив». 1. Администрация просит гостей выезжать днем или оплачивать следующую ночь. 2. Мы уважаем вашу собственность — пожалуйста, уважайте нашу. 3. Запрещается готовить в комнатах. 4. Администрация желает вам хорошего отдыха и счастливого пути. — Видишь? — сказал Дэвид. — Счастливого пути. Сделай то, что желает администрация. Открой дверь. Дон открыл дверь и шагнул за порог, на горячий асфальт автостоянки. Перед ним стояла Анджи, держащая открытой дверцу машины. Старик в очках с золотой оправой, похожий на Адольфа Эйхмана, равнодушно посмотрел ему вслед. Дон сел в машину. — Теперь поехали, — доктор Заячья лапка тяжело опустился на сиденье рядом с ним. — Ты теперь всегда найдешь эту дверь, так ведь? Ты теперь с нами. Дон вырулил со стоянки. — Куда теперь? — Куда, малыш? — негр усмехнулся. — По нашему пути. Это все, что у тебя осталось. Можем поехать куда-нибудь в деревню. Видишь? Конечно, он видел: глядя на дорогу, ведущую от Панама-Сити, он видел широкое поле, поросшее травой, и ветряную мельницу, медленно вращающую крыльями на легком ветерке. — Нет, — прошептал он. — Не надо. — Езжай, сынок. Просто езжай. Дон глотнул воздуха. Он знал, что смертельно устал, что обязательно уснет за рулем. — фу, парень, от тебя несет, как от козла. Не мешало бы тебе помыться. Как только голос музыканта замолк, о ветровое стекло ударили струи дождя. Дон включил дворники и увидел, что дождь стеной льет с внезапно потемневшего неба. Он закричал и, не соображая уже, что делает, нажал на газ. Автомобиль рванулся вперед и вылетел с дороги на открытый пляж. Его голова стукнулась о руль, и он лишь с трудом сообразил, что машина, застревая в песке, продолжает ехать по направлению к морю. На краю дороги стояла Альма Моубли в белом платье, протягивая к нему руки, словно хотела его удержать. — Чертов болван! — закричал доктор Заячья лапка, хватая его эа плечо. Дон почувствовал боль под рубашкой, сунул туда руку и вытянул нож. Он прокричал что-то нечленораздельное и ударил ножом туда, где сидел музыкант. — Чертов… болван, — прохрипел доктор, хватая Дона за руки. Но он не отталкивал лезвие, а наоборот, направлял его к себе в сердце. За окном появилось лицо Альмы, кричащее, искаженное, как у ведьмы. Голова Дона уткнулась в шею доктора Заячья лапка, кровь заливала его. Машина уже не ехала, а летела над песком, подхваченная ветром, отшвырнувшим Дона к дверце, — смертельным ветром Ночного сторожа, швырнувшим машину прямо в залив. Машина погрузилась в воду, и тело музыканта съежилось и усохло, как когда-то тело Анны Мостин. Он почувствовал тепло и увидел, что дождь моментально прекратился и на небе появилось жаркое солнце Флориды. Вода пробивалась под дверцу и ее брызги сливались с предсмертным танцем доктора Заячья лапка. Его окружили тысячи вопящих голосов. — Ну ублюдок, — прошептал он, выжидая превращения. Зеленый свет залил внутренности машины. «Болван», — прошипел в последний раз голос ниоткуда, и машина затряслась, разбрасывая блики света, словно она была призмой, отражающей солнечные лучи. Дон уловил, как шипение перешло в сердитое жужжание и быстро схватил ладонями самое плотное световое пятно. Тело внутри было таким маленьким, что сперва он решил, что потерял его. Потом то, что было у него в руках, ужалило его. ПУСТИ МЕНЯ! Оно ужалило снова. Ему показалось, что рука раздулась, как футбольный мяч. Он сложил ладони вместе и стал сдавливать то, что было внутри. ВЫПУСТИ МЕНЯ! Он продолжал давить, несмотря на укусы, пока крик у него в голове не превратился в пронзительный визг. Плача — частью от боли, частью от дикого ощущения триумфа, от которого ему казалось, что он сияет, как солнце, источая свет из каждой поры, — он потянулся правой рукой к ножу на сиденье. Потом он распахнул дверцу прямо в залив. Голос в его мозгу превратился в рев. Оса — или что это было? — еще дважды ужалила его в руку. Он, плача, вылез из машины и по пояс погрузился в воду. «Пора посмотреть, что будет, если застрелить рысь». |