Онлайн книга «Истребивший магию»
|
– Ты злой. – Ага. Кто не спрятался, я не виноват. – Сразу с утра? – спросила она. – Мы только прибыли… А город такой огромный, ты и трети не успел осмотреть… Он сдвинул плечами. – Зачем? Еду мимо и дальше. Это тебе больше никуда не нужно… А говоришь так, будто тяну тебя с собой. И вообще… оставь эти замашки избалованной дочери знатного князя. Она села за стол, тряхнула головой, освобождая пышные волосы от множества заколок. – Князя? Знатного?.. Откуда ты взял? – Да больно из тебя выпирает, – буркнул он. – А теперь падай и спи. Утром меня уже не увидишь. Она возразила: – Я что, сплю, как бревно? Прости, это не мое дело, конечно, но… зачем ты это делаешь? Он не уловил такой быстрой смены разговора, в недоумении смотрел, как она собирает и складывает в кучку заколки. – Что именно? – Уничтожаешь источники магии. Вернее, хранилища. Он поинтересовался: – А если подумать? Ты же неглупая, хоть и красивая. – Наконец-то сказал что-то приятное женщине! Он тяжело сел на край кровати, сдвинул плечами. – Ты сама знаешь, что неглупая. Редко кто даже из мужчин сумел бы сразу определить болезнь и так умело вылечить жителей всей деревни. Без всякой магии. – Да нет, я о другом… – О чем? – Ну вот, сказал приятное, а теперь сам не понимаешь! Для женщины куда приятнее быть красивой, чем умной. Он отмахнулся. – Ерунда. Если умная, то и красивая. В смысле, умная всегда сумеет стать красивой. Она раскрыла рот, чтобы возразить, видно по ней, но поперхнулась от другой влетевшей в рот мысли, закашлялась, махнула рукой. – Сам не догадываешься, – сказала она нехотя, но явно стараясь сгладить раздражение, – насколько ты прав. В самом деле, умная сумеет стать красивой, если постарается, какой бы ни была раньше. А вот дура… Он пробормотал: – Ну, если дура красивая, то она все равно некрасивая. Женщина должна быть умной, мне так кажется. И сильной. Тогда она и красивая. Она посмотрела на него в удивлении, как если бы лошадь вдруг начала рассуждать о мудрости. – А ты рухнул с какого дуба? Все мужчины боятся умных женщин!.. А сильных – тем более. – Я не боюсь, – буркнул он. – Правда? – Правда. Они мне вообще не встречались. Она опустила подбородок на стиснутые кулачки. Глаза ее с таким изумлением обшаривали его лицо, что он ощутил неловкость. – Ладно, – произнесла она после паузы, – ты довольно ловко ускользнул от вопроса. – Какого? – У тебя что-то с памятью? Я спросила, зачем ты уничтожаешь источники магии! Можно бы разом накормить этих несчастных, выстроить… нет, мановением руки создать им жилища. Он буркнул: – Ну, положим, подземный ручеек слишком мал, чтобы накормить хотя бы большое село, тем более – город. Да еще создать им жилища! – Не увиливай, – уличила она. – Ты скажи! Он зевнул, потянулся. – Это слишком долгий разговор. Слишком. А сегодня день был тяжелым. Давай лучше спать. Ты уверена, что не хочешь ко мне? Она фыркнула. – Ни за какие пряники! – Хорошо, – ответил он с улыбкой. – Тогда марш в постель и спи. Носом к стенке. Она сделала вид, что раздумывает и колеблется, хотя внутри все от радости скачет и ходит на ушах, настало ее время, сейчас они как раз на том поле, где растет ее трава, где она умеет и рвать, и щипать, и косить, сказала медленно и размышляюще: – Нет, так не совсем правильно… – Что? – Ты среди нас двоих, – сказала она с прежним колебанием в голосе, – ведущий… Значит, тебе и спать на кровати. – А ты? – Я тут, – заверила она, – никуда не уйду. В этой же комнате! Только на другом конце. Он поморщился, комнатка тесная, любой другой конец – это на расстоянии вытянутой руки от кровати. Ночью встанет, обязательно наступит на нее в потемках. – А если ночью придет это нечто? – поинтересовался он хмуро и без тени иронии. Она ответила храбро: – Я завизжу, ты проснешься! И убьешь. Он снова поморщился. – Ну вот сразу «убьешь»… Какая ты кровожадная. Это потому, что мелкая? Крупные люди всегда добрее. Ладно, спи на полу, если так хочешь. Она умолкла, обиженная и даже оскорбленная до глубины души. Снова он повел себя неправильно. Должен был долго отказываться, предлагать кровать ей, а он, дескать, ляжет на полу, он мужчина, обязан уступать слабой женщине… ну пусть не слабой, если она так возражает, то красивой, даже прекрасной, и грудь у нее в порядке… нет, про это не надо, слишком явно, в общем, должны долго уступать друг другу и настаивать, даже горячиться, потом ее озарит внезапное решение, и она скажет деловито, что в таком случае ладно уж, лягут вместе, кровать достаточно широкая, чтобы спать, не прикасаясь друг к другу. Олег начал раздеваться, она поспешно отвернулась. Потом под ним заскрипела и застонала кровать, Барвинок медленно повернула голову. Он уже повернулся к ней спиной, широкой, как дверь, в могучих мышцах, узким клином уходящей к пояснице, закрытой одеялом. Она задохнулась от возмущения, когда он с великим облегчением вздохнул и укрылся одеялом. Ничего у тебя не выйдет, сказала она мстительно. Надеешься, что ночной холод заставит меня подползти к тебе, прижаться? Ты обнимешь меня крепче, якобы согреть, прижмешь, а там наше животное начало возьмет верх над разумом… Грубый ты и примитивный, мелькнула мысль. Ничего не понимаешь… Мужчины все грубые. Может быть, отчасти за это женщины их и любят? Что у них есть то, чего недостает самим женщинам: тонким, нежным, деликатным, чувствительным, благородным, отзывчивым, ласковым… Она медленно и красиво сняла через голову рубаху, неужели этот чурбан не догадается сделать вид, что забыл что-то спросить важное, и не повернется, сейчас самое время, рубашка у нее на лице, что-то застряло, ах да, забыла расстегнуть пуговицу, в этой позе с поднятыми руками она выглядит особенно мило и беззащитно, мог бы все увидеть и повосхищаться, а то и оценить, пень бесчувственный. Рука Олега поднялась, Барвинок затаила дыхание, сейчас он повернется, посмотрит, сделает вид, что ничего особенного, можно разговаривать, а сам будет пожирать ее глазами… |