Онлайн книга «Истребивший магию»
|
Олег пробормотал: – Надо уходить. Сейчас начнется драка… – Так уж и обязательно? – спросила она. – Вот увидишь… Он не договорил, как у самой стойки один с размаха двинул собеседника кулаком в зубы. Тот упал, но на победителя набросились двое, на них накинулись пятеро, и через пару минут дорога к выходу оказалась перекрыта дерущимися. Олег посматривал с гадливостью, заговорил с нею, отвернувшись и стараясь не обращать внимания, но на спину ему обрушилась табуретка, запущенная кем-то из другого конца зала. Барвинок никогда не видела, чтобы человек мог озвереть вот так моментально. Чувствовалось, что злость в нем копилась уже давно: наперсточник, гадальщик, лотерея, а теперь еще пьяные дураки, и он словно взорвался холодной молчаливой яростью. Гуляки сперва даже не поняли, что изменилось, а он бил коротко и страшно, а когда допустил по небрежности или оплошности пару размашистых ударов, противников унесло, как сорванные листья ветром. Остальные же распростерлись на полу среди перевернутых столов, и Барвинок с ужасом чувствовала, что никакие лекари им уже не помогут. Похоже, волхв сам это понял, сказал коротко: – Все. Ухожу. Прощай, мне надо поскорее прочь… Она подхватилась с места, вся дрожа. – Да-да! Конечно. Она выскользнула следом, оставив драку дотлевать в другом углу, там даже не заметили, что стряслось, а на улице Барвинок вскрикнула с великим возмущением: – Они просто пьяные!.. – Пьянство, – сказал он, – добровольное сумасшествие. А сумасшедшие кусаются… – И ты заранее решил им повыбивать зубы? – Ну… Она сказала с отвращением: – Ты просто нечеловек! Откуда ты пришел? Он ответил хмуро: – Я – человек. А вот они… – Человек не может проливать столько крови! – Человек может, – ответил он мрачно. – Человек может все!.. Человек… широк. Ладно, я пошел к коню. После этой драки задерживаться никак уж… Разговаривая, они вошли в конюшню, волхв принялся седлать коня. Она ухватила свое седло и с натугой потащила к своей лошадке. Олег в недоумении оглянулся. – А ты куда? Она сказала решительно: – Я с тобой! Всегда хотела посмотреть мир. И… увидеть, насколько, как ты говоришь, человек широк. Его брови приподнялись, хотя, как ей почудилось, он не очень удивился. – Даже после того, как я сказал «гав»? – Что делать, – ответила она сердито, – только женщины бывают идеальными. Он продолжал затягивать подпруги, конь хитрил и надувал пузо, обычная игра, но Барвинок чувствовала, что волхв посматривает на нее очень внимательно: – А чего вдруг? – А ты? – Я не вдруг, – пояснил он. – И вообще… я мужчина. И у меня есть цель. Ей показалось, что он по неосознанной мужской привычке напряг плечи и поднадул грудь, чтобы выглядеть значительнее, хотя как раз ему этого и не требуется, будет вообще чудовище. – И что? Он сказал мирно: – Посмотри внимательнее, если все еще не поняла. Мне проще справляться с дорожными… случайностями. Она фыркнула: – По-твоему, все женщины сидят дома? – Это не по-моему, – ответил он. – Так есть. Он закончил со своим конем, повернулся, огромный и нависающий над нею, как гора. Зеленые глаза стали пронзительно строгими. – Скажи, чего вдруг увязалась за мной? Хороший момент сказать правду. Она опустила голову, несколько мгновений колебалась, кусала губы, наконец он услышал прерывистый шепот: – Мне в самом деле надо убраться подальше… – Почему? – спросил он. – Убила кого-нить? В смысле, залечила? Она покачала головой. – Нет-нет, я в самом деле, ты угадал, из знатной семьи… И мне надо убраться подальше, а то отыщут и все-таки выдадут замуж… – Замуж, – сказал он, – это хорошо. – Но не за того, – возразила она, – кого мне суют, не спрашивая! Он подумал, поднял ее седло и взгромоздил на лошадку. Барвинок следила с огромным облегчением, как он быстро и умело затянул ремни. А когда подал ей руку, она машинально оперлась, чувствуя надежность скалы, и так поднялась в седло, и только там рассердилась на себя за допущенный промах и принятую помощь, так унижающую женское достоинство. – А как же царства амазонок? – спросила она с высоты коварно. – Что глазки потупил? Он вздохнул, отвел взгляд, но она смотрела требовательно, и он наконец проговорил нехотя: – Да как тебе сказать, чтобы не сразу за уши и об стенку… Никаких царств амазонок нет. Она охнула: – Нет? Уже нет? Он взял обоих коней под уздцы, в конюшне низкий потолок, а на выходе даже кони пригибают головы, поморщился. – И никогда не было, – сказал он с сочувствием. – Прости, но… это все придумки распаленных похотью мужчин. Она прижалась к конской гриве, почти распласталась, сверху проплыла, слегка задев за волосы, низкая балка входа, мир осветился ярким огнем утреннего солнца. – Я слышала, – запротестовала она, – это от женщин! Он остановил коней, как только миновали порог, скупо улыбнулся одной половинкой рта. – Еще бы… Мечта о независимости от наглых и захвативших весь мир мужчин! Конечно, женщины охотно подхватывают такие слухи и распространяют дальше, приукрашая и расписывая всеми красками. Ну, добавляя все то, о чем грезится. Это понятно… Вид у него был настолько серьезный и доброжелательный, что она на миг поверила, дрогнувшим голосом переспросила: – Но… слухи… на чем-то же основываются? Вот так из ничего не бывает? Он как-то странно и подчеркнуто лихо вскочил в седло, она такого никогда не видела, с места, не касаясь вообще стремени. Барвинок смотрела искоса, стараясь не подать виду, что впечатлена. – Бывает и так, – ответил он, разбирая поводья, – именно из ничего. Но насчет амазонок… Знаешь, после кровавых набегов часто убивают только мужчин, а женщин оставляют. И чтоб насиловать, и вообще… Женщины как бы не враги, хоть и жены врагов, но… Он повернул и пустил коня к выходу на улицу. Она держала свою лошадь рядом, зыркала на него зло и растерянно. – Понимаю. Дальше! |