Онлайн книга «Гадюка в сиропе»
|
– Сколько??? – в ужасе залепетала дурочка, никогда не читавшая кодекс. – Сколько??? – Много, – успокоила ее я. – Лучше сразу признаться, тогда просто пальчиком погрозят. – Кто вы? – наконец сообразила задать вопрос она. – Частный детектив, нанятый адвокатом Елены Михайловны Разумовой, – спокойно пояснила я, и, увидав, что щеки Лины приобрели цвет снятого молока, добавила: – Так кофейком угостите? Хотя я предпочитаю чай, цейлонский, крупнолистовой. – Це-цейлонского нет, – пролепетала Ангелина. – Только «Липтон» в пакетиках. – Ладно, – милостиво согласилась я и сказала: – На ваше несчастье, я докопалась до многого и искренне советую покаяться. Брит дрожащими руками пыталась открыть пачку, но ногти срывались и елозили по целлофану. Отобрав у нее коробочку, я вытащила два мешочка и, сунув их в чашки, приказала: – Сделайте кипяток и залейте. Хозяйка схватила «Тефаль», тоненькая струйка потекла в кружку, меня стало раздражать ее молчание, и я выложила последний аргумент: – Врать опасно. Вот Антон Семенов солгал, и где он теперь? – Где? – эхом отозвалась Брит. – В морге, на цинковом столе с канавками… – Почему с канавками? – как-то вяло и безучастно поинтересовалась она. – Ну должна же при вскрытии куда-то кровь стекать, – резонно отметила я. При этих словах девушка аккуратно поставила чайник и тихо осела на пол, потом легла. Я подскочила и увидела, что она в глубоком обмороке. В первый раз вижу, чтобы люди так теряли сознание, сначала осторожно убрав посуду. Пожалуй, последний пассаж о прозекторском столе был слишком груб. Ругая себя, я открыла сумочку и вытряхнула на табуретку содержимое. Расческа, ключи, пудреница, две конфетки, кошелек, губная помада, ручка… Ага, вот он. Не так давно Кирюшка подарил мне ментоловый освежитель в баллончике. – Классная штука, – уверял мальчишка. – Намного лучше «Дирола» или «Стиморола». Пшикнешь разок, и во рту «зимняя свежесть». Попробуй, Лампа, ты же куришь! Дымлю я мало и нерегулярно, но презент с благодарностью приняла и тут же опробовала. Смело скажу, большей гадости в жизни не встречала. Рот моментально наполнялся горькой слюной, и на языке прочно поселялся вкус дешевой зубной пасты. Сразу вспомнилось детство – мама заставляла меня чистить зубы после каждой съеденной конфетки болгарской пастой «Поморин», и весь день во рту ощущался вкус соленого мела. Освежителем я, естественно, больше не пользовалась, но баллончик невесть зачем таскала с собой. Вот и пригодился! Нажав на подбородок Лины, я просунула распылитель между ее губами и пару раз нажала на головку. Аромат ментола разнесся по кухне. Девушка заворочалась и села. Наверное, она надеялась, что противная гостья исчезла, а все случившееся – просто дурной сон. Но я была тут как тут. Сидела возле нее на кухонном полу, чувствуя сквозь джинсы ровное тепло, исходящее от кафельной плитки. Надо же, у этой пижонки полы с подогревом! – Антон умер, – прошептала Ангелина. – Его убили, – пояснила я. – Как? – Задавили машиной. Брит заплакала, сквозь рыдания начали прорываться слова, складывающиеся в рассказ. Она работает в газете «Мир литературы», пишет о всяких новинках, берет интервью у писателей. К Разумовым в дом она была вхожа, несколько раз брала интервью у Кондрата. С Леной знакома шапочно. Знает только, что та – жена Кондрата, и все. Иногда они встречались на тусовках, раскланивались. По телефону разговаривали только один раз, в декабре. Разумов с купеческим шиком отмечал в Доме литераторов свое пятидесятилетие, и мадам приглашала на фуршет. Впрочем, Лена, очевидно, обзвонила всех журналистов, потому что вокруг гигантских столов, заставленных блюдами с рыбой, мясом и плошками с икрой, толпилось много корреспондентов и сверкало софитами телевидение. Кондрат четко уяснил истину – пишущую братию следует подкармливать и подпаивать. Несколько дней тому назад Ангелине позвонили. Какой-то бесполый голос, не то мужской, не то женский, поинтересовался: – Хочешь получить пять тысяч долларов? – Да, – оторопела она. – А за что? Она не принадлежит к высокооплачиваемым журналистам и постоянно нуждается в деньгах. – У тебя есть компьютер, подключенный к Интернету, – скорей утвердительно, чем вопросительно заявил говоривший. – Пиши адресок, войди прямо сейчас. Через полчаса перезвоню. Лина положила трубку и глянула в окошечко определителя, там высветилась только восьмерка, следовательно, звонили из автомата. Ничего не понимая, она нашла сайт и прочитала задание. Предложение соврать сначала испугало ее – Антона она хорошо знала. – Откуда? – поинтересовалась я. Брит вздохнула: – Мы с ним вместе учились на факультете журналистики. – Он работал корреспондентом? Ангелина хмыкнула: – Угу, внештатным, на гонораре. – Где? – Говорил, что везде. Только врал. – Почему? – Антон красавчик, – пустилась в объяснения Лина, – смазливенький такой, сладенький, кудрявенький, словом, зефир в шоколаде. А жил он тем, что богатые любовницы дадут. Одна – квартиру купила, другая – машину, третья – мебель… Он офигительным успехом у престарелых баб пользовался. Они его из рук в руки, словно переходящий приз, передавали. – Да ну? – фальшиво улыбнулась я. – Вот вам и «ну», – хихикнула Лина. – Могу кучу назвать – Зоя Рашидова, Светлана Булгакова… Только вот Лена Разумова туда никак не монтировалась, сомневаюсь я что-то в ее связи с Антоном. – Да? – Антон имел дело только с тетками за сорок, – разоткровенничалась Лина. – Говорил, они более благодарные, чем молоденькие. Многие считают, будто в последний раз в любовные авантюры пускаются, вот и не жалеют денег на Антошеньку. А Лена… – Ну? – поторопила я ее. – Поговаривают, будто у нее роман с Юрой Грызловым. Они действительно частенько вместе показывались, обнимались… Я пожала плечами. Подумаешь, на артистических и писательских сборищах все постоянно обнимаются и целуются, но это еще ни о чем не говорит. |