Книга Не будите спящую принцессу, страница 61 – Наталья Резанова

— Идемте. И не беспокойтесь о ваших лошадях. Брат Дамбо Бумбум позаботится о них.

Мы поднялись по ступеням, истертым стопами многих поколений паломников, и вошли в храм. Монах вел нас через один из боковых приделов, сквозь анфиладу расписных колонн, между которыми свисали шелковые полотнища с изображениями местных богов и демонов. Я полагала, что мы направляемся в настоятельские покои, но не тут-то было. Монах препроводил нас прямо в святилище, где коленопреклоненный настоятель совершал моление, возжигая ароматические палочки перед статуей духа Невидимых Слез. Здесь он был изображен не в виде дракона, как у ворот, а в образе длинноволосого и длинноносого мужчины с печальным лицом.

Преподобный Читтадритта, несомненно, принадлежал к другому народу, чем встретившие нас монахи. Он не был ни плосколиц, ни узкоглаз, ни упитан. Но он был еще старше своих подчиненных. Глядя на ветхого маленького старичка, я подумала: «Если амрита продляет жизнь, но не продляет молодость, на фига она тогда сдалась?»

Но он, безусловно, находился в здравом уме, и взгляд у него был ясный.

— Приветствую вас в нашей скромной обители, добрые паломники.

Он говорил на общем языке, избавив меня от надоевших обязанностей переводчицы.

Пи Си завел свою песню о подарках князя и его насущной просьбе, но настоятель лишь махнул в ответ сухонькой лапкой.

— После, после... Сейчас брат Дамбо покажет вам гостевые кельи, а затем прошу ко мне отобедать, чем боги послали...

— Отец настоятель... — сурово начал граф Бан, однако преподобный Читтадритта не дал ему договорить.

— И это после. Долг гостеприимства прежде всего. Никаких деловых разговоров до обеда и во время обеда.

Граф-воевода оглянулся на соратников и понял, что они его не поддержат. Пришлось ему снова последовать за монахом.

Келья, куда меня поместили, не располагала никакими удобствами, кроме циновки, но по крайности это было отдельное помещение. И нечего было обижаться — это монастырь, а не гостиница, да и гостиницы я видывала похуже. После краткого отдыха брат Дамбо вновь созвал нас и проводил теперь уже в настоятельские покои. Там нас усадили на старинные потертые ковры и подали угощение. Не скажу, чтоб оно было вкусным, но зато горячим и обильным. Я нашла для себя приемлемой лишь местную разновидность пельменей — в них даже было мясо, оказалось, что по здешнему уставу оно разрешено, запрещены лишь птица и рыба. А мои спутники в охотку наворачивали и рисовую кашу, и болтанку из муки, молока и масла. Масло в больших количествах добавляли и в чай, поэтому гости отдавали предпочтение местному пиву — чангу, слабому, мутноватому, но довольно приятному на вкус.

Верный своему утверждению, преподобный Читтадритта за едой о делах не говорил. Но и не молчал. Он увеселял нас рассказом о том, откуда, собственно, обитель добывает провиант.

— У нас подсобное хозяйство, небольшое, но приличное: коровы, яки, козы... Опять же сад, огород. А то, что мы не можем получить собственными трудами, присылают нам дарители. И сейчас благочестивый князь, кроме шелков и жемчуга для украшения храма, прислал нам в изобилии муки и риса... Перезимуем.

Прислуживали за обедом все те же братья Дырбулщир и Дамбо, и это побудило графа Бана задать не вполне тактичный вопрос:

— А где же все прочие монахи, святой отец?

— Здесь больше никого нет. Устав строг, за стенами манят соблазнами нагини и дакини...

«...и гандхарвы», — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

— ...поэтому братия редко пополняется. Сейчас в монастыре остались только два монаха из Горного Дебета...

— Немудрено, что они такие упитанные, — промолвил Ауди, — провианта-то запас на полный состав присылают.

«Что ж, по крайней мере здесь резкое сокращение братии не вызвано действиями Анофелеса... если он вообще здесь был».

— Скажите, мудрый Читтадритта, а вообще у вас часто бывают посетители? — все-таки задать прямой вопрос было бы неучтиво.

— Как сказать... Почтенная гостья имеет в виду монастырь или его окрестности?

— И то, и другое.

— Несколько месяцев назад в одной из долин, что по ту сторону скальных стен, поселился некий чужеземец. В обители он не был. Иногда мы видим его, когда поднимаемся на башню или на кровлю храма. Очевидно, он из тех, кто побеждает соблазн, поселившись посреди него, и зачаровывает демонов игрой на флейте, а потому мы дали ему имя «отшельник Свояхатта».

Граф Бан нетерпеливо встряхнул головой.

— Несколько месяцев — это нам не подходит. Не был ли кто в обители или рядом с ней в последние несколько дней?

— Вижу, что приятному времяпрепровождению за вкушением пищи пришел конец, и торопливые миряне жаждут помощи скромного настоятеля. Но вначале — к тем, кто обратился раньше. — Настоятель хлопнул в ладоши. — Брат Дырбулщир, убери остатки обеда. Брат Дамбо, принеси из книгохранилища свиток под грифом «кувыркающийся дракон». А я должен попросить кого-нибудь из уважаемых гостей сопровождать брата Дамбо — он весьма немолод, а свиток — на верхней полке.

Я вызвалась в помощь монаху. Поскольку в храме Края я довольно много времени провела в книгохранилище, мне было интересно, чем оно отличается от здешнего. Так вот, принципиальных отличий я не заметила. Разве что лестниц у книжных полок не было. Очевидно, для укрепления силы духа. Вскарабкавшись наверх по полкам, я, следуя указаниям брата Дамбо, нашла нужный свиток в бронзовом футляре и спустилась с ним. Когда я передавала свиток старому монаху, то ли брат Дамбо не рассчитал сил, то ли футляр подкачал — но монах свиток выронил, и тот покатился по полу. Я подхватила его, и взгляд мой упал на выцветшие строчки.

«Прежде, чем начать любовную битву, надлежит сесть в позу для медитации, сосредоточить свой дух и упорядочить телесную энергию, вбирать в себя чистый воздух через нос и выдыхать грязный воздух через рот, несколько раз щелкнуть зубами, языком собрать слюну во рту, сделать гимнастические упражнения...»

Я вернула свиток брату Дамбо, и мы вернулись в покои настоятеля. Преподобный Читтадритта с торжественным видом передал его Пи Си, произнеся при этом:

— Держа в руке золотую печать, едешь на буйволе задом наперед. Одним перстом поворачиваешь вспять воды Желтой Реки. Дракон следует попятному движению от Холма к Огню, и попадает прямо на вершину горы Куньлунь.

Тем временем я спросила шепотом у Шо Че-дза:

— А сколько лет князю Бо-яну?

— Нефритовый владыка уже отмерил Бо-ян Ши-гуну тринадцать весен, — с важностию ответил посланец.

«Да, вовремя они начали беспокоиться о наследнике для своего князя. Ну, Нефритовый владыка ему в помощь...»

После того, как Пи Си произвел все ритуальные телодвижения и произнес все этикетные благодарности, граф Бан выступил вперед.

— Преподобный, я задал вопрос.