Книга Кругом одни принцессы, страница 84 – Наталья Резанова

— И еще мы так и не ответили на вопрос, что дало им видимость плоти и силу держать оружие. Вся надежда на вас, доктор. Одну ночь вы уже потеряли, кто знает, сколько времени в запасе, чтобы расшифровать гримуар Логистиллы.

— Да при чем здесь эта книга!

— При том, что Анофелес завладел Дорогой Скатертью. А гримуар посвящен этому явлению. Узнав, что это такое, мы, возможно, поймем, как его уничтожить.

— Хорошо бы, — мрачно сказал фон Штепсель. — И всё-таки, почему они не нападают? Ночи ждут? Так они в любое время с подачи вашего мага, ночь могут устроить.

— Думаю, хотят довести нас до нужной степени испуга. Подержат сутки в полном неведении, а потом выдвинут свои условия.

— Первый раз в жизни хотел бы, чтоб женщина оказалась права, — командор мрачнел всё больше. — Потому как вампира можно убить осиновым колом, оборотня — серебром, дракона — добрым мечом… но как убить призрака?

И я оказалась права. На следующий день, когда солнце было в зените, к воротам крепости Балдино подъехал одинокий всадник со штандартом парламентера. И это был отнюдь не призрачный гонец, наподобие того, что вручил мне роковое послание. Несмотря на то, что конь у него был такой же. Или почти. Словно из одной конюшни с моим Мраком. Доспехи его подозрительно напоминали те, что вчера в бою носил Секвестр Тальони. И всё же это был не кондотьер — другой рост, другая манера сидеть в седле.

— Как бы этот тип не подстроил нам какой-нибудь подвох, — сказал фон Штепсель, объявившийся на стене в окружении старших орденских братьев. Доктора видно не было.

— Всё возможно. Поэтому позвольте, командор, мне выехать за ворота и встретить его, — предложила я.

— Уместно ли это? Женщину — на переговоры?

— Именно сейчас — уместно. У вас каждый брат на счету, даже мирской.

Упомянутые братья промолчали, даже дон Херес, обычно встававший на защиту дам. Молчал и Лонгдринк — правда, получив паек, он, скорее всего, спал на ходу.

Мне вывели Мрака. Я поднялась в седло и выехала за негостеприимные стены Балдино. Если б я хотела сбежать, момент был бы подходящий. Возможно, поэтому рыцари-гидранты отправили меня прочь. Но я и не собиралась этого делать. И не потому предложила себя в переговорщики. Равно как не потому, что меня особенно беспокоила безопасность орденских братьев. Просто я хотела проверить свои предположения.

Посланец гордо восседал в седле, несмотря на то, что на него были нацелены стрелы орденских лучников. И его можно понять — немильскому доспеху стрелы вреда не причинят, а по коням в рыцарском сообществе стрелять не принято. К тому же статус парламентера…

— Я, посланец великого Неназываемого мага, — загудел голос из-под забрала, — имею послание к коменданту крепости, а также к его советнику. И требую, чтоб меня пропустили в Балдино!

— Открой личико, Зайдниц, — посоветовала я. — Думал, опустил наличник, и тебя не узнают? Да и Неназываемого твоего мы знаем отлично, сколько бы Анофелес за призраками не прятался!

— Подумаешь, призраки… — Фон Зайдниц поднял забрало и ухмыльнулся. — Сумел бы кто другой такую армию собрать! Не пьет, не жрет… грабить-то по привычке грабит, но пользоваться награбленным не может. Стало быть, вся добыча кому пойдет? Магу, и нам, живым помощникам.

— Вот почему ты к ним переметнулся…

— А тебе и завидно. Небось, локти кусаешь, что тебя не позвали.

— Ну уж нет. Я с дохлыми мужиками не общаюсь, предпочитаю живых. Так что гони сюда свое письмо и проваливай к своим призракам.

— И не подумаю! Мне четко было сказано — письмо командору или этому… как его… Калигари. Так что прочь с дороги и пусти меня в крепость.

— Ты совсем тупой или частями? Едва ты ступишь в крепость, тебе в лучшем случае башку снесут, а о худшем не будем говорить. В орденах не жалуют перебежчиков, пусть даже мирских братьев, а не посвященных.

— А кто им скажет, что я перебежчик? Так рыцари и поверят дурной бабе или ученому сморчку.

— Ну почему же, там еще дон Херес есть. Невольник чести.

Самоуверенность фон Зайдница стала таять.

— Меня нельзя трогать! Переговорщик свят! Рыцарский кодекс…

— За что я люблю всяческие своды законов и кодексы — так это за примечания. И в разделе примечаний к рыцарскому кодексу сказано: «По отношению к простолюдину, предателю, либо иноверцу никакие клятвы, обязательства и законы не соблюдаются».

Фон Зайдниц побледнел. Разумеется, он знал этот параграф, но никогда не предполагал, что может попасть под его действие. Он достал из-под латного нагрудника смятый пергамент и передал мне.

— Забирай. И передай там своим гидрантам, пусть делают то, что велит Неназываемый маг. Потому как у вас скоро голод начнется, а его армия может стоять до бесконечности!

— Ага. Его армии пропитания не нужно, а вот таким как ты… Как только припасы Мордальона подчистите, ваш Афедрон других слуг найдет…

— Анофелес! — взвизгнул он.

— А мне так всё равно, — я повернула коня прочь.

Но пусть мне удалось уесть фон Зайдница (не будет имя доктора коверкать), в его словах была правда. Даже если Армия Теней станет штурмовать Балдино, у нее перед гарнизоном крепости огромное преимущество. Остается уповать на то, что управляет призраками живой человек, у которого нет вечности в запасе. И ему что-то нужно от командора и доктора. Что-то, имеющееся лишь в Балдино.

— Читайте! — командор брезгливо швырнул пергамент доктору. — Он ведь вам пишет, мудрый наставник ваш.

Злость фон Штепселя была вдвойне объяснима. Мало того, что маг-предатель выдвигал какие-то требования, так он еще отписал не командору, а шпаку-докторишке, пусть и носившему звание военного советника. Рыцарская душа была уязвлена.

На мэтра было жалко смотреть. И не потому только, что на него пал гнев фон Штепселя. Он пришел на совет бледный, с воспаленными веками и дрожащими руками. Бессонная ночь явно не прибавила ему здоровья.

Он взял пергамент и взломал печать. Вперился в строки, написанные уже знакомым мне почерком. Когда он поднял глаза, в них стоял неприкрытый ужас.

— Он обещает снять осаду в обмен на гримуар Логистиллы.

— Это ловушка! — мгновенно отозвался фон Штепсель. — Войны не ведутся из-за никчемных книжонок.

— Это может быть ловушкой, — тихо отозвался доктор Халигали. — Но не потому, что книга ничего не стоит. Я не хочу даже представлять, что произойдет, если книга попадет в руки Анофелеса… Это слишком страшно. О, если б книга убивала, как мы ошибочно предположили вначале! Я бы сам отнес ее Анофелесу, хоть и грех говорить такое про собственного учителя, даже предавшегося злу.

— Так расскажите же нам, что такого вы вычитали в гримуаре, — не выдержала я.

— Да, расскажите! Только… — командор покосился на меня, — нет ли здесь лишних ушей? Не понимаю, почему я разрешаю вам — одной сестре среди братьев — присутствовать на военном совете. Но когда речь идет о строго секретных сведениях…