Книга Охотники и жертвы, страница 49 – Райчел Мид

Или она все же закончила? В конце концов, всего месяц спустя мы с Лиссой сбежали из Академии. Я всегда считала, что это была моя собственная идея, но, может, внушение госпожи Карп подспудно действовало на меня?

С выражением вызова на лице Лисса скрестила руки на груди, но, судя по ее эмоциям, она испытывала при этом беспокойство.

— Прекрасно. Ну так что? Хорошо, она такая же ненормальная, как я. Это ничего не означает. Она сошла с ума потому, что… ну, просто потому, что сошла. Это не имеет никакого отношения ко всему остальному.

— Но речь идет не только о ней, — медленно сказала я — Есть и еще кое-кто сродни вам обеим. — Я заколебалась. — Знаешь, святой Владимир…

Ну, тут я ей все и выложила. О том, что она, госпожа Карп и святой Владимир могли исцелять и использовать принуждение таким образом, какое другим мороям и не снилось. Видя, как она поеживается, я тем не менее рассказала ей, что они все чаще впадали в депрессию и даже причиняли себе вред.

— Он пытался совершить самоубийство. — Я отвела взгляд. — И я заметила шрамы на коже госпожи Карп — она царапала собственное лицо. Она прикрывала царапины волосами, но при желании их можно было разглядеть и даже отличить свежие от старых.

— Это ничего не означает, — стояла на своем Лисса. — Просто совпадение.

Чувствовалось, она верит в это, хочет верить. Но частью души она давно и отчаянно хотела убедиться в том, что это не ненормальность, что она не одна такая. И пусть сказанное мной не радовало, по крайней мере, теперь она знала, что есть и другие такие же.

— Это тоже совпадение — что никто из трех не имел специализации?

Я пересказала Лиссе разговор с госпожой Кармак, изложила свою теорию о специализации во всех четырех стихиях. Я также сообщила ей замечание госпожи Кармак о том, как, используя сразу несколько стихий, можно сгореть.

Когда я закончила, Лисса потерла глаза, слегка размазав макияж, и улыбнулась мне бледной улыбкой.

— Прямо и не знаю, что безумнее: то, о чем ты рассказываешь, или тот факт, что ты читала, пытаясь разобраться во всем.

Ее способность шутить вызвала у меня чувство облегчения. Я улыбнулась.

— Я вообще-то умею читать.

— Знаю, знаю. Но также знаю, что ты целый год читала «Код да Винчи».

Она засмеялась.

— Это не моя вина! И нечего менять тему разговора.

— Я и не меняю, — Она вздохнула. — Даже не знаю, что обо всем этом и думать.

— А что об этом думать? Просто не делай того, что тебя огорчает. Держись в стороне. Так тебе будет легче.

Она покачала головой.

— Не могу. Пока не могу.

— Почему? Я уже говорила тебе… — Я оборвала себя, удивляясь, как не догадалась прежде. — Дело не просто в Мие. Ты ведешь себя так, потому что испытываешь ощущение, будто обязана. Все еще пытаешься быть Андреем.

— Родители хотели бы чтобы я…

— Твои родители хотели бы, чтобы ты была счастлива.

— Все не так просто, Роза. Нельзя вечно игнорировать этих людей. Я тоже принадлежу к королевской семье.

— Большинство из них подлизы.

— И тем не менее именно они помогут мороям править. Андрей понимал это. Он был не в восторге от них, но делал то, что должно, зная, насколько они важны.

Я откинулась на спинку скамьи.

— Ну, не исключено, что это тоже проблема. Мы решаем, кто важен, а кто нет, основываясь исключительно на происхождении, вот и пришли к тому, что нами правят люди с вывихнутыми мозгами. Именно поэтому число мороев неуклонно сокращается, а королевой у нас сука Татьяна. Не исключено что требуется совсем новая королевская система.

— Перестань, Роза. Это освящено веками. Ничего другого нам не дано.

Я бросила на нее сердитый взгляд.

— Ладно, ладно, а как ты отнесешься к этому? — продолжала она — Ты беспокоишься, что я могу стать похожа на них — на госпожу Карп и святого Владимира. Ну, она сказала чтобы я не использовала свои способности, от этого будет только хуже. А если я перестану их использовать? Откажусь от принуждения, исцеления и всего такого?

Я прищурилась.

— А ты можешь?

Собственно говоря, именно этого я и добивалась все время. Ее депрессия возникла одновременно с первыми проявлениями этих сил, сразу после аварии. Я была убеждена, что одно с другим связано, в особенности в свете последующих событий и предостережения госпожи Карп.

— Да.

Ее лицо дышало спокойствием, уверенностью и серьезностью. Со светлыми, заплетенными в аккуратную французскую косу волосами и в замшевом блейзере поверх платья, она выглядела так, словно прямо сейчас могла занять в совете место своей семьи.

— Но только ты должна отказаться от всего, — предупредила я. — Никаких исцелений, каким бы милым и достойным сожаления ни выглядело животное. И никакого принуждения, чтобы затуманивать головы королевским отпрыскам.

Она серьезно кивнула.

— Это я могу. Так тебе будет спокойнее?

— Да, но я чувствовала бы себя еще спокойнее, если бы ты не только отказалась от магии, но и вернулась к обществу Натальи.

— Знаю, знаю, но этого не обещаю. По крайней мере, пока.

Я никак не могла сдвинуть ее с этой точки — пока не могла — и все же чувствовала облегчение оттого, что она готова отказаться от использования своих сил.

— Ладно, — сказала я и подхватила рюкзак. Я опаздывала на тренировку. Уже в который раз. — Поиграй с ними в популярность, если тебе так хочется, но только пока все остальное держишь в узде. — Я на мгновение заколебалась. — И знаешь, что касается Аарона и Мии, ты уже добилась, чего хотела. Чтобы продолжать общаться с этими королевскими подлизами, вовсе не требуется держать его около себя.

— Почему у меня все время такое чувство, будто он тебе разонравился?

— Он мне нравится, сносно, я бы сказала: ровно в той степени, что и тебе. Просто не думаю что ты обязана изображать страсть по отношению к тем, к кому относишься всего лишь «сносно».

Лисса в притворном изумлении широко распахнула глаза.

— И это говорит Роза Хэзевей? Ты изменилась? Или у тебя есть кто-то, к кому ты относишься больше чем «сносно»?

— Ты не забыла — я присматриваю за тобой, — смущенно сказала я. — Кстати, я никогда раньше не замечала, какой Аарон нудный.

Она усмехнулась.

— Тебя послушать, все нудные.

— Кристиан — нет.

И как только это вырвалось у меня?

Она улыбнулась.