Онлайн книга «Стимпанк»
|
– Наин, шестно, мы не есть… – Возможно, я могла бы просить вас помочь? В дверях стояла Дотти. Появление этого нового действующего лица как будто заинтересовало Гаррисона. – И кто же вы будете, юная леди? – Нг! дату Баартман, сэр. Гаррисон вскочил. – Не та ли Нг! дату Баартман из Кейптауна, чьи на редкость проницательные письма я все эти годы пускаю в печать сразу по получении? Дотти скромно потупилась. – Та самая. – Какая честь! Почему же вы не сказали, что знакомы с мисс Баартман? – спросил он Цезаря. – Это в корне меняет дело. Разумеется, если мисс Баартман говорит, что вам нужно связаться с «железной дорогой», я без раздумий расскажу вам. – Нужно, сэр. – Большего мне и не требуется. Бостонским перевалочным пунктом руководит Жозефина Сен-Пьер-Руффин [66] со своего семейного предприятия «Мелассовая фабрика Руффина» в Норт-Энд. Знаете, где это? – Найдем. – Превосходно! Желаю удачи в поисках вашего дьявольского некроманта. Прощайте. И мисс Баартман… прошу, присылайте нам свои письма. Вы вдохновляете всех нас. – И делаете честь нашей расе, – добавил Дуглас. – Без ваших трудов дело не сдвинулось бы с мертвой точки. Забрав еще не оправившегося от потрясения Агассиса, Цезарь повел его вниз. Свежий воздух как будто несколько оживил натуралиста. – Я же шказал, что нам понатобится Дотти, Луи. – Никогда… Мне и в голову бы не пришло, что когда-нибудь доведется увидеть такое! Да ведь по сравнению с этим ваши отношения кажутся совершенно естественными! – Фее отношительно, Луи. Это урок, который препотает нам шизнь. – Возможно. Но я тоже учитель, я никогда не применял розгу так жестоко. – Может, у фас никогда не было штоль тупого ученика. – Пфф! Агассис и его спутники пересекли весь город и вскоре оказались в Норт-Энде – лабиринте запруженных людьми улочек, некогда привилегированных, а ныне населенных средиземноморскими, семитскими и ибернийскими иммигрантами. – Какой позор, – сказал Агассис, – что эти родовые переулки Ривера [67] и Франклина ныне отданы на поругание низшим расам. – Фсем нушно где-то шить. Und федь именно они штроят ваш город. – Но они хотя бы могли проявить толику порядочности и жить как цивилизованные люди. Только поглядите на эту выставленную напоказ прачечную. Мерзость! Агассис жестом указал на множество веревок с сушащимся исподним, натянутых поперек узких улочек чуть выше голов прохожих. – Обходишься тем, что имеешь. – Если следовать вашей философии, вместо одежды мы бы все еще мазались сажей и животным жиром, – сказал Агассис, подчеркнуто покосившись на Дотти. – Фаш ефропейский сюртух, профессор Агассис, и дня бы в буше не протянул. – Я не намереваюсь поселиться на ваших пустошах. Чем скорее западная цивилизация возьмет подобные места под свое крыло, тем лучше для всего мира. По немощеной Салем-стрит, в начале которой высилась Старая Северная церковь, они поднимались в раздраженном молчании. Салем незаметно перешла в Халл-стрит, и эта улица тоже шла вверх. На вершине холма они остановились у ворот кладбища Коппс-хилл, давая Агассису перевести дух. Швейцарский горец мысленно корил себя: он становится слишком тучен. Где тот юный козел, скакавший по ледниковым расселинам? Теперь они находились в самой высокой точке Норт-Энда. Отсюда открывался прекрасный вид на Чарльстон, связанный с Норт-Эндом самым длинным мостом Америки. Там вздымался недавно воздвигнутый памятник Бункер-хилл: 6600 тонн камня гордо вздыбились ввысь могучим стволом, свидетельствующим о потенции нации. – Я рада, что увидела это кладбище, – сказала Дотти. – Здесь похоронен Принс Холл [68] , черный солдат Революции. Агассис снова фыркнул. – Я предпочитаю надгробие Коттона Матера [69] . Это был замечательный ученый. – Смотрите, – сказал Цезарь, – а вот и фабрика Руффинов. На другой стороне улицы стояло внушительное деревянное строение в несколько этажей, вывеска паточно-золотыми буквами гласила: МЕЛАССОВАЯ ФАБРИКА РУФФИНА. – Давайте представимся, сошлемся на Гаррисона и потребуем выдать мерзавца, которого они укрывают по ошибке. Если они откажутся, мы просто пригрозим донести о их противозаконной деятельности властям. В воротах огромного склада имелась дверка. Агассис подергал за ручку – заперто. Он стал бить в дверь кулаком. Тут узкая ставенка, прикрывавшая окошко, рывком отодвинулась. В отверстии показались бледный веснушчатый лоб и пара фанатичных голубых глаз. – Уходите! Мы закрыты! Ставенка задвинулась. Агассис задумчиво подергал бакенбарду. – Похоже, тут что-то неладно. Сомневаюсь, что этот хриплый голос принадлежит Жозефине Руффин. Нужно изыскать способ войти. – Ja-ja. Мы с Дотти обойдем фабрику с этой штороны, а фы – с той. Агассис неохотно свернул в узкий замусоренный проулок. Ему померещилось, нет, он был убежден, что из черной тени на него уставились красные глазки чумных крыс (Ratti norvegici). Жаль, что он не сообразил одолжить у Пуртале альпеншток, у него такой острый наконечник… Что там у него над головой? Окошко? Действительно, окошко. Так-так… Если встать на эти выброшенные ящики… Окно было не заперто. Открыв его, Агассис осторожно просунул голову внутрь. Помещение было темным, поэтому он мало что разглядел, но казалось пустым. Он подтянулся и на мгновение повис: половина туловища внутри, половина снаружи. Затем с усилием протиснулся в окно и шумно, без достоинства плюхнулся на пол. Встав на четвереньки, Агассис поднял голову. Дуло наставленного на него пистолета диаметром походило на хобот индийского слона (Elephas maximus). Или так показалось Агассису. |