Онлайн книга «Дикари Ойкумены. Книга III. Вожак»
|
– Ну? Тумидус задал вопрос из уважения к Папе. Он и так знал, почему. – Мы, антисы – сила. Больно узнать, что ты – не вполне сила. Что сила бывает разной. Умники называют это: крах мировоззрения. Я скажу проще: пуп надорвался. – Мне уехать? – Тумидус встал. Карлик долго молчал. Из-под лавочки высунулась лохматая голова, зевнула, демонстрируя зубастую пасть. Опустив руку, Папа погладил собаку. Влажный язык с благодарностью тронул Папину ладонь, и животное вернулось к блаженному сну. – Я тебя обожаю, – сказал карлик. – Тебя и твой коллант. Вы и под шелухой похожи на людей, а я не могу ненавидеть людей. Лишен, знаешь ли, такого ослепительного счастья. У меня даже с астланами не срастается. Только с солнцем: мания величия в острой форме. Я, который под шелухой – паук. Я – паук, солнце Астлантиды – сердце. Ненавидеть сердце – это можно. Это мне позволено. Тихо сгорать от ненависти, сидя на лавке под забором… Ты в курсе, что я боюсь выходить в большое тело? Лишь сейчас военный трибун Тумидус понял, что по ту сторону забора царит мёртвая тишина. Смолк гвалт жён, галдёж детей. Прислушавшись, он уловил слабое шарканье: так ходят в комнате смертельно больного, стараясь не нарушить хрупкий покой. Калитка открылась, наружу выглянула старшая жена Папы Лусэро. Увидев трибуна, она мелкими шажками приблизилась к лавочке. – Ой, беда, – без выражения сказала женщина. – Ой, бвана, беда… – Иди в дом, – велел ей карлик. – Ой, бвана… Папа ушёл, нет с нами Папы… – Иди в дом, дура. – Нету, который месяц нету совсем… Цвет лица Папы стал пепельным. Это из-за меня, понял Тумидус. Наверняка он слышит плач жены не в первый раз. Но впервые – при мне. Сожалея, что стал лишним в скользкой ситуации, немым свидетелем семейной сцены, Тумидус наблюдал, как карлик тянется рукой под лавочку – и вместо того, чтобы ещё раз погладить собаку, вытаскивает наружу белую трость. Ставит перед собой, кладёт руки на набалдашник, выточенный в виде атакующего паука; опускает щетинистый подбородок на тыльную сторону ладони… Десантура, трибун проморгал главное. Он сообразил, что происходит, когда трость уже рассекла воздух. Жена завизжала: удар пришелся ей в филейную часть тела. Визг взлетел в зенит, рухнул, сменился истошным воем. Крашеный бамбук охаживал несчастную, демонстрируя отличное знание анатомии. – Сяду! – орал Папа. – Сяду за хулиганство! Трость свистела, плясала бледной молнией. – За побои средней степени! За тяжкий вред, причиненный здоровью! – Ой, бвана!.. ой, спаситель наш… – За неизгладимое обезображивание лица! – Ой, бвана!.. ой, радость… – Сяду! Но тебя, говна кусок… – Сестры! – женщина бегом кинулась во двор. – Ой, счастье! И поверх забора разнеслось ликующее: – Папа вернулся! * * * − …Внимание! Десять минут до начала фазы ноль! Повторяю: десять минут до начала фазы ноль. Отсчёт пошёл. – Есть десять минут до начала фазы ноль. Как бы ни крыл военный трибун Красс тупоголовых политиков и штаб ВКС Лиги, даже он вынужден был признать: планетарную операцию лигачи спланировали с чёткостью метронома и скрупулёзностью педантов в третьем поколении. Конечно, когда дойдёт до дела, не обойдётся без сюрпризов. Астлантида на них горазда – в этом Красс успел убедиться на собственном опыте. Но в теории план заслуживал одобрения. Фаза ноль – запуск в атмосферу Острова Цапель армады беспилотников. Разведчики, корректировщики, боевые ударные модули – под прикрытием камуфляжного поля, невидимые для астлан, они должны будут опуститься в нижние слои стратосферы и занять исходные позиции. Задачи: уточнение и распределение первоочередных целей – объекты ПВО, центры связи, командные пункты, скопления техники, аэродромы… Передача окончательных координат целей в бортовые компьютеры ударных модулей. После чего настанет время фазы один: уничтожение зафиксированных объектов, а также всех астланских спутников и станций на орбите. Потери среди туземцев? Лес рубят, щепки летят. По расчётам лигачей, потери намечались в пределах разумного. Такими можно и пренебречь. В трюмах кораблей, металлическими борзыми на силовых сворках, замерли ряды беспилотников. Ждали команду «ату его!», что в переводе с охотничьего на общепонятный значит «взять!»… − …пять минут до начала фазы ноль. – Есть пять минут до начала фазы ноль! – Господин военный трибун! Господин… – Что у вас? Морщины собрали лоб Красса в тугую гармошку. На скулах заиграли желваки. Срочный вызов, волнение, звенящее в голосе штандарт-вексиллярия Папирия – всё ясно говорило о проблемах, явившихся незваными гостями. – Связь! Гипер! – Что – связь? Докладывайте по существу. – Есть по существу! Гиперсвязь заработала! Есть устойчивый контакт со штабом ВКС Лиги на Тишри! И с нашим Генеральным штабом на Октуберане! И ещё… Красс не был бы Крассом, если бы при этом известии дрогнул хоть бровью. Он и не дрогнул. Вечная мрачность военного трибуна никуда не делась. Коснувшись сенсора на пульте, Красс активировал рамку. – Кто сейчас на связи? – Начальник штаба ВКС Лиги маршал Шарион! – Переключить на меня. – Есть переключить! Из дюжины голосфер на Красса, затаив дыхание, смотрели командиры подразделений. Все хорошо знали, что творится с настройками гиперсвязи на таких расстояниях. Рамка мигнула, налилась искрящейся синевой. В ней проступило бесстрастное лицо гематра. Так от теплого дыхания возникает «окошко» на стекле, заиндевевшем от мороза. Изображение едва заметно подергивалось, придавая лицу начальника штаба нервозность, которой не было, и мимику, которой быть не могло. Казалось, хитроумный Лючано Борготта уже разработал экспериментальную модель контактного псевдоимперсонатора и вживил чип за ухо маршалу Шариону. – Аве, маршал! – Шолом, военный трибун. – Докладываю: до начала фазы ноль операции «Умиротворение» осталось… – Красс скосил взгляд на таймер. – Три минуты одиннадцать секунд. – Техника и личный состав? – В полной боевой готовности. Все действия проводятся в точном соответствии с утвержденным графиком. Серьёзных сбоев и происшествий нет. – Действуйте, – маршал отключился. Десять секунд в командной рубке «Бешеного» висела благоговейная тишина. Наконец Красс встряхнулся, повел затёкшими плечами и обернулся к офицерам в голосферах. – Итак, господа, гиперсвязь налажена. Уверен, вы все понимаете, что это означает. Мы больше не за пределами Ойкумены. Кровь – отныне и навеки часть Ойкумены. Можно сказать, провинция. |