Онлайн книга «Сокровища Валькирии. Птичий путь»
|
– К машине. – Но мы пришли с другой стороны! – Тебе показалось… Ладно, прощай, отшельник! – Я провожу! – Он поплелся следом. – Ну, проводи, – сказала ехидно. – Хочешь запомнить дорогу? – Хочу встретить ее здесь! – с вызовом заявил Сколот. – Свою Валькирию! Назло всем! – Ты понимаешь, что это будет означать? – на ходу спросила Дара. – Догадываюсь. Признак потери рассудка? – Молодец, соображаешь… Всё, дальше не ходи за мной! – Вернусь, если скажешь, где мой отец. – Я не знаю, где твой отец! – сердито выкрикнула она. – И всё, отстань! – Ладно, отстану, – мгновенно согласился Сколот. – Счастливого пути! Он снял ботинки, сдернул носки и растянулся на мягком мху, закинув руки за голову. Перед глазами в светлом весеннем небе кружились редкие звезды. Дара тотчас скрылась в темноте, а он лежал и слушал ночной лес. Птица еще кричала, оказываясь то впереди, то сзади, но голос ее был обманчивым, как и все остальное на Мауре. В подобных ловушках Сколот никогда не бывал, однако много слышал о них от странников и Авег, разносящих Соль, – те утверждали, что вихри магнитного поля Земли опасны лишь для перелетных птиц и изгоев, иногда случайно в них попадающих. Ну и для таких лишенцев, как он… Между тем Дара спустилась к оставленной внизу машине, и было слышно, как она хлопнула дверцей – вероятно, села за руль. Потом включила стартер – тот заухал, как филин, оглашая вечерний лес, но мотор чихал, стрелял и не заводился. Сколот выжидательно ухмыльнулся: – Сказал же – не отпущу… Через десять минут Дара вернулась с обескураженным и рассеянным видом – и пришла с другой стороны горы, оказавшись за его головой. – Двигатель не запускается, – пожаловалась. – Сама в ловушку угодила… – Вероятно, топливо испортилось, – сокрушенно заметил Сколот. – Что ты сделал?.. Перестань баловать! – Где мой отец? – Утром мне нужно быть в Москве. И так с тобой провозилась… Я исполняю строгий урок! – А у меня нет ни времени, ни урока, ни пути. Благодать! Она сняла свои детские ботинки, подогнула под себя ноги и присела в изголовье. Сколот ощутил ее руку на своих волосах. – Отчаяние – удел изгоев, Сколот. Ты лишенец, но ты сильный парень. И своего добьешься. Тебе просто сейчас очень одиноко. Я бы взвыла, окажись на Мауре. Знаешь, как я страдала первые годы на Трех Таригах? – Погоди, я тоже взвою. И медленно обрасту шерстью. – Ты так и не назвал последнего желания… – Назвал – ты исполнить не захотела. – Не смогла… – Ну и ладно! Езжай, отпускаю. – А топливо? Машина заведется? – Теперь заведется. Зазноба пошевелилась и замерла. – Любопытно, как ты это делаешь? Тем более на расстоянии… Зачем ты поджог Осколково? Сколот мрачно ухмыльнулся: – Ничего я не поджигал… Просто у солариса есть защита от дураков. Пусть не воруют. – А за счет чего управляют материями? – Это несложно на самом деле. Надо сильно захотеть. – Научи меня! Если так просто… – Сводишь две критические массы – свое желание и желаемый предмет. Начинается горение по принципу ядерного. – И всё? – В общем, да, – скучающе проговорил Сколот. – Осталось научиться уплотнять желания. До критической массы. Она вздохнула с мечтательным сожалением: – Легко сказать – до критической массы… Ты не хочешь, чтоб я уезжала? – Конечно, вдвоем здесь было бы веселее. – Нет, ты искуситель! – Дара засмеялась. – Сначала песнями меня прельстил в переходе, теперь своим юродством. Стратиг не зря тебя наказал… Кстати, а что теперь будет с соларисом? – Наверное, отдадут китайцам. Чтобы они усмирили агрессию Запада. Если уже не отдали… Но мне теперь все равно! – Не зря говорят: все гении блаженны! Знаешь, как тебя теперь называют? Алхимик! – Я лишенец в смирительной рубашке, – усмехнулся он. – Отшельник с Мауры! Дара приподняла его голову и положила себе на колени. Провела пальчиками по губам. – С тобой интересно. Жаль, мы не встретились на Таригах. А были там в одно и то же время… – Но в разных пространствах… – Хочешь, я останусь с тобой до утра? – Не хочу, – мгновенно отозвался он. – Не спеши, подумай. – Дара положила ладонь на солнечное сплетение. – Останусь до утра, и ты забудешь эту крашеную Роксану. Я тоже умею управлять материями, знаю одно древнее правило – клин вышибают клином. Иначе ты и в самом деле превратишься в снежного человека. Грудь уже мохнатая… И еще узнаешь, почему мне дали такое имя – Зазноба. – Имя у тебя выразительное… – И потом не оставлю тебя одного на Мауре. Буду иногда приезжать. Тайно от Стратига… Хочешь? – Гитару привезешь? – спросил он. – Привезу, так и быть. – А вещества? Что вынесла из квартиры? – Ты пользуешься моей добротой. Зачем тебе вещества на Мауре? – Найду применение… Ну так вернешь? – Верну. Если дашь слово, что не устроишь тут пожара. Или еще чего, чтоб бежать. – Здо́рово. – Он сел. – Теперь верю, ты и правда училась в институте благородных девиц. Дара глянула на его правую забинтованную руку, положила гребень в левую и склонила голову, тряхнув волосами. – Расчеши мои космы. – Давай так. – Он зачесал их назад и воткнул гребень. – Все, что ты предложила, оставь себе. В том числе вещества и гитару. А взамен скажи, как найти моего отца, Мамонта. Она усмехнулась каким-то своим мыслями и потрепала его по щеке: – Вижу, и ты прошел курс… воспитания чувств. – Я тебя слушаю, Зазноба. Сколот сел и вдруг увидел белеющие в темноте ее ступни – пальцев не было на обеих. Вместо них – ровное, неестественное закругление и вроде бы даже серый намозоленный послеоперационный рубец… И сразу как-то стало понятно, почему она ходит семенящим шажком. Дара заметила его взгляд и спрятала ноги под себя. – К сожалению, нам мало что известно, – подбирая слова, проговорила, она, – об уроках избранных… Впрочем, как и о жизни и смерти… Всё только слухи, понимаешь? Молва, сплетни… – Говори, что известно. |