Книга Стая, страница 66 – Аркадий Адамов

И тут уже Цуриков вмешиваться не решился.

По улице шли молча. Сумерки сгустились, в окнах зажглись огни.

Наконец пришли в отделение, и Виктор попросил оставить его с парнем наедине.

Когда за последним из сотрудников закрылась дверь, он просто сказал:

— Ну, здравствуй, Гена.

Парень в страхе отпрянул от него.

Виктор улыбнулся.

— Долго же я тебя искал, брат.

Спустя час машина уже в полной темноте мчалась в Москву.

На заднем сиденье, между Пашкой и Галей, сидел Гена Фирсов, уже пришедший в себя и даже повеселевший.

Устинов остался в поселке, надо было присутствовать при обыске у Прохоровой и поговорить с Федором.

По дороге Гена рассказывал, как привез его Гусиная Лапа к той старухе.

— ...Он ведь мне что сказал? «Раз,—говорит,— ты от дела откололся, то продать можешь. Потому, если хочешь жить, сиди тут, пока мы это дело провернем». Но я же знал, он все равно со мной посчитается, так и так не жить мне.

— Убежал бы, и все,— заметил Пашка.

— Я уж думал. Но куда убежишь? Ёсли бы кто знакомый тут был. А потом пришел Федька... Нет, но как вы меня узнали, товарищ Панов? Мы же с вами не встречались ни разу.

Виктор усмехнулся.

— Ну, не томи, Виктор,— взмолился Пашка.

— Ладно, братцы, скажу.

Виктор повернулся к ним и, положив локоть на спинку сиденья, неторопливо закурил.

— Главное в том, что мы с тобой, Гена, заочно были уже знакомы. Видел я твою фотографию у матери, над кроватью. Ну, а к тому же еще такие соображения. Федор — племянник старухи, к ней заходит, значит, вполне мог с тобой встретиться. Это раз. Потом. Он парень простой, отзывчивый, к той компании не принадлежит. Встретив тебя, вполне мог помочь. Пришел он в воскресенье, старуха была в церкви, грехи свои замаливала небось,, так что у вас было время поговорить. Это два. Ну, а с Наро-Фоминском у вас чистая липа была. Тетка в письме писала, что Борис приедет через неделю, а дата под письмом трехмесячной давности. Выходит, был уже Борис и уехал. Вот так, милые мои.— Он вдруг поморщился и переменил позу.— Теперь, Гена, все позади. Теперь дело, считайте, закончено. Конец пришел Гусиной Лапе и его стае тоже. Осталось только последние точки поставить.