Онлайн книга «Легенда о "Ночном дозоре"»
|
– Почему же – до? Двадцать первый век христианского летоисчисления, то есть наши с вами дни… хотя, впрочем, я уже давно чувствую себя обломком прошлого… в некотором смысле – антиквариатом! – Вы уверены? – переспросила Алиса. – Конечно, душечка! – старичок погладил ее по руке. – Конечно, уверен! В сувенирных лавках Пирея такие статуэтки продаются по десять евро… – Ах он мерзавец! – выдохнула Алиса. – Клялся, что контрабандой вывез ее из Греции, купил на раскопках… – Из Греции уже сто лет ничего такого не вывозят! – проговорил Иван Филаретович. – Да вы не расстраивайтесь так! С кем не бывает! Зато ван Сванельт у вас очень хороший! – Кто? – удивленно переспросила Алиса. – Ван Сванельт, голландский художник середины девятнадцатого века. – Старичок подошел к картине в массивной золоченой раме, внимательно посмотрел на нее. – И Саардикстра тоже очень приличный… – Вы что-то путаете! – сухо проговорила хозяйка. – Это Творогов, русский художник-передвижник… – Да нет, деточка! – Иван Филаретович улыбнулся детской лучезарной улыбкой. – Вот это – Густав ван Сванельт, а это – Саардикстра… – Что вы такое говорите! – возмущенно выпалила Алиса. – Это Евлампий Творогов! Вот же, подпись его в углу! Эта картина называется «Амбар», а эта – «Пейзаж с рожном»… Между прочим, по сто тысяч за каждую выложила! – Деточка, – старичок надулся, – насчет того, что я ошибаюсь – это вы зря, я как раз по голландской живописи специализируюсь! А как раз эти картины не так давно видел, они на аукционе проходили… – А как же подпись? – Да вам любой студент из Академии художеств за пять минут любую подпись изобразит! Почувствовав перемену в настроении хозяйки, Иван Филаретович добавил: – Да что вы так расстраиваетесь? Сванельт и Саардикстра – очень хорошие художники, куда лучше вашего Творогова! – Да? – раздраженно выдавила Алиса. – Голландцы и всякие шведы по пять-шесть тысяч евро идут, а русские передвижники – по сто – сто пятьдесят! Я же вам говорю – за эти по сто тысяч выложила! Да вы ничего не путаете? – Деточка, – Иван Филаретович скривился, как ребенок, которому вместо конфеты подсунули рыбий жир, – ну сколько же можно! Я ведь вам сказал – эта вот картина – Густав ван Сванельт, называется «Старый амбар», выполнена между восемьсот восьмидесятым и восемьдесят пятым годом, а эта – Яан Саардикстра, «Пейзаж с мельницей»… – Ага! – радостно воскликнула Алиса. – Вот видите! Какой же это пейзаж с мельницей? Где тут мельница, где? – Вот тут была мельница, в правом углу! – старичок ткнул в холст дужкой очков. – Видите, она записана, причем не очень аккуратно… Видно, что человек торопился… – Торопился! – как горное эхо, повторила Алиса. – Ну да, Лика говорила, что хозяин уезжает в Мексику и покупать надо быстрее… Ах она сволочь! – Я же вам говорю, – не унимался Иван Филаретович, – я эти картины хорошо знаю, я их оценивал для того аукциона… – И во что вы их оценили? – Сванельта в семь тысяч, Саардикстру – в пять с половиной… но это начальная цена, ушли они немножко дороже… – Ах она мерзавка! – Алиса скрипнула зубами. – Так кинуть подругу! Ну я ей это припомню! – Не волнуйтесь так, душечка! – Старичок погладил Алису по руке. – Волнения плохо сказываются на цвете лица! Едва проводив Ивана Филаретовича, Алиса позвонила Лике. – Ну что, – защебетала та, едва на ее мобильнике высветился номер Алисы, – что тебе сказал этот старый таракан? Ведь статуэтка фальшивая, да? – Фальшивая, – сквозь зубы процедила Алиса. – А я тебе говорила, говорила! – радостно заверещала Сарычева. – Нечего у случайных людей покупать! Если бы ты имела дело только с проверенными людьми, никогда бы не нарвалась… – С проверенными? – повторила Алиса. – То есть с тобой? – Ну, хотя бы и со мной… а почему нет? – Ты еще спрашиваешь? До Лики наконец дошло, что с подругой что-то не так. – А что случилось-то? – Этот твой старичок – он что, крутой спец? – Круче не бывает! Ты же меня знаешь – фуфла не держим! – Так вот, этот твой крутой спец однозначно мне сказал, что тот передвижник, которого ты мне толкнула, никакой не передвижник! – То есть как – не передвижник? Я тебя не понимаю! – Все ты понимаешь! – Алиса перешла на визг. – Лажу ты мне подсунула, вот что! – Что – Филаретыч сказал, что Творогов – фальшивка? – Хуже! Фальшивка – это бы еще полбеды! С кем не бывает… Твой Фиолетыч мне однозначно сказал, что это никакой не Творогов, а два каких-то тусклых голландца! А кому они нужны, твои голландцы? – Стой! – перебила ее Лика. – Во-первых, голландцы не мои… их сама Выпетовская продавала! А Выпетовская – большой человек, ты знаешь! Во-вторых… – Не будет никакого «во-вторых»! Не будет никакого «в-третьих»! Я от тебя мокрого места не оставлю, если ты вопрос не разрулишь! Даю сроку до завтра! Лика Сарычева помрачнела. Она знала Алису не первый год и не сомневалась: если та грозит с ней разделаться – она это сделает. Алиса Прытко была женщина самостоятельная. Она своими руками создала свой бизнес, сделала его процветающим и рентабельным, сама смела с дороги многочисленных конкурентов и дала понять остальным, что лучше не становиться у нее на пути. В известной рекламе зубной пасты утверждают, что нормой для человека являются тридцать два зуба. У Алисы их было не меньше пятидесяти, и все – острые, как у акулы. Деловые знакомые – из тех, что не стояли на ее пути – обычно и называли ее Акула Прытко. Или просто Мадам Акула. Разумеется, только за глаза. Притом, что бизнес у нее был самый что ни на есть мирный. Алиса торговала памперсами. Естественно, она не стояла с ними на рынке. Она закупала эти необходимые каждому современному младенцу предметы вагонами и кораблями, на нее работали крупнейшие производители Европы, Америки и Юго-Восточной Азии. Кроме того, у нее был собственный завод в Тверской области, выпускавший миллион памперсов в сутки. Короче, Алиса была монополистом на этом рынке. Пару лет назад один бойкий сибирский бизнесмен пытался конкурировать с Акулой, но кончилось это печально. Разумеется, для него. Однажды, чудесным весенним вечером, возвращаясь с удачно проведенных переговоров и находясь по этому поводу в превосходном настроении, темпераментный сибиряк подсадил в свою машину симпатичную миниатюрную блондинку с трогательными голубыми глазами. Поднявшись в квартиру сибиряка, блондинка, вместо того чтобы приятно провести с ним вечер, так отделала злосчастного бизнесмена, что он провел в больницах и санаториях почти полгода и даже после этого заикался и вздрагивал при виде любой женщины. Естественно, в бизнесе ему больше нечего было делать. |