Онлайн книга «Мент: Рождество по-новорусски»
|
– Все нормально? Полковник почесал бровь. – Михаил покинул большой дом через десять минут после прибытия людей Игоря Ивановича за Гринчуком. И минут за пять до того, как они дом покинули. – И что это может значить? – спросил Владимир Родионыч. – А это может значить все, что угодно, – ответил Полковник. – И дай бог, чтобы это не означало скорых похорон. – Не нужно только драматизировать. Давайте, позвоним Игорю Ивановичу. Или вашему Гринчуку. – Нет уж, – сказал Полковник, – теперь уж лучше подождать, пока они сами позвонят. Есть такая народная примета – кто позвонил, тот и жив. А кто-то из них обязательно… – Они позвонили! – крикнул Липский прямо с порога. – Шмель? – спросил Владимир Родионыч. – Гринчук? – одновременно с ним спросил Полковник. – Похитители позвонили, – уже тише сказал Липский. – Денег требуют. Похититель звонил с телефона Леонида. И говорил спокойно, не нервничая. То, что его могут засечь, похитителя особо не пугало. По-видимому. Вначале позвонив Олегу Анатольевичу, он согласился побеседовать с Владимиром Родионычем. Причем, перезвонить согласился на обычный телефон, с громкой связью. Так что, и Полковник, и Липский разговор слышать могли. Разговор, впрочем, был коротким и очень конкретным. – Мы пацана взяли, – сказал мужской голос. – Понятно? – Понятно, – сказал Виктор Родионыч. – Милицию лучше не дергать, – сказал голос. – Понятно? – Да. – Не слышу? – Понятно. – Иначе… – Понятно. – Нужны бабки. Много. Тоже понятно? – Сколько? – спросил Липский тихо. – Сколько? – повторил его вопрос Владимир Родионыч. – Два, – сказал голос. Полковник покачал головой. – Долларами? – спокойным голосом спросил Владимир Родионыч. – Или евро по курсу. – Когда и куда? – Деньги приготовьте, скажем, до завтра. Владимир Родионыч вопросительно посмотрел на Липского. Тот был бледен, но кивнул довольно уверенно. – Хорошо, – сказал Владимир Родионыч. – Еще раз повторяю – без ментов. – Вас понял, – сказал Владимир Родионыч. Связь оборвалась. – Какие будут предложения? – спросил Владимир Родионыч, набирая номер телефона. – Я поеду готовить деньги, – сказал Липский, вставая. – Я успею. – Да подождите вы, – раздраженно бросил Владимир Родионыч, бросил телефонную трубку, достал свой мобильник и стал набирать номер на нем. – Чего ждать? Они совершенно ясно сказали… – на бледном лице Липского проступил румянец. – Я отдам им эти проклятые деньги, заберу сына, и мы все уедем отсюда. До свидания. Липский вышел из кабинета, хлопнув дверью. Потом вернулся, и забрал со стола свой забытый мобильный телефон. Снова вышел. Снова хлопнув дверью. Владимир Родионыч задумчиво смотрел на свой мобильник. Нажал кнопку и перевел взгляд на Полковника: – Как вы полагаете, что нужно делать? – Они много просят, – задумчиво произнес Полковник. – Могли бы попросить и больше – у Липского есть. – Только он их за один день не собрал бы. А эта сумма, как я понял, у него особых затруднений не вызовет. Только… – Что только? – спросил Владимир Родионыч, снова что-то набирая на мобильнике. – Подозреваю, что похитители вряд ли вернут мальчишку. – С чего вы взяли? – Мне так кажется. Подозрение у меня такое. Они ведь понимают, что их будут искать. – Еще как, – кивнул Владимир Родионыч, – прецедентов создавать нельзя. Но мне хотелось бы услышать что-то более конкретное. Из области конструктивного и реального. – А это пусть ваши профессионалы вам говорят, конкретно и реально. – И после небольшой паузы Полковник добавил. – В натуре. – Мои профессионалы на звонки не отвечают, – задумчиво ответил Владимир Родионыч. – Какой телефон у Гринчука? Он ответит, как полагаете? * * * – За базар нужно отвечать, – веско сказал Гринчук Михаилу. – Вот Егора этого – жалко. Лицо я ему поломал совершенно конкретно. Но тут выхода не было. Михаил на секунду отвлекся от дороги, посмотрел на подполковника и молча кивнул. Машина уже подъезжала к городу. – У тебя все нормально? – спросил Гринчук. – Что именно? – Ну, это… – Гринчук дотронулся до виска. – Нет, все в порядке, – улыбнулся Михаил. – Все нормально. Я себя контролирую. Возле блок-поста они чуть притормозили, но милиционер скользнул по ним равнодушным взглядом, и отвернулся. – А как это, быть под контролем? – спросил Гринчук. – Ты все помнишь? – Все, – сказал Михаил. – Только я не под контролем. И не был под контролем. Я же объяснял. Обычные люди используют до трех процентов своих возможностей. Я могу довольно длительное время работать на тридцати. Могу минут тридцать тянуть процентов семьдесят-восемьдесят, в зависимости от физической формы. Наверное, минут пять смогу работать на сто процентов, но… После этого, скорее всего, умру. Михаил говорил ровным спокойным голосом, словно о машине говорил, а не о себе. – Тридцать процентов – это боевой режим. Семьдесят – экстремальный. Сто… – Понятно, – Гринчук поежился. – Но ведь это же в тебя как-то заложили. – В меня много чего заложили. Вот в вас тоже заложили. Вы же когда стреляете или деретесь, не вспоминаете законы физики, тактико-технические данные оружия или анатомическое строение тела противника. Вы просто работаете. И я просто… Я этого даже объяснить не могу. Ну, вижу я в толпе, кто меня пасет, кто на кого как смотрит, кто с кем знаком, а кто нет. Это вы, кстати, и сами умеете. И тоже не сможете объяснить, если вас попросят. А я кроме этого могу бесшумно пройти и так, чтобы меня не увидел совершенно здоровый и нормальный человек. И не смогу вам объяснить, как у меня это получается. Я только знаю, что убивать не хочу ни при каких обстоятельствах. Меня ведь и выбраковали из-за этого. – Но ты же убивал, – тихо напомнил Гринчук. – Да. Это в меня тоже вложили. И тут начинается конфликт. Есть приказ на убийство, но есть мое нежелание. И то подсознательное, и то. Мне Полковник сказал, что тогда, в той истории с Крысами, я должен был сгореть уже на третий день. Программа требовала убивать. А я… – губы Михаила чуть дрогнули. |