Онлайн книга «Мент: Рождество по-новорусски»
|
– Что уставился? – спросил подполковник. – Тяжелый разговор был? – А ты как думаешь? – К чему-то пришли? – Он подумает и вспомнит. Все вспомнит. Не сегодня, так завтра. – Юрий Иванович, – окликнула со стороны лестницы Гринчука Надежда Юрьевна. – Можно вас на минуту. – Иду, – сказал Гринчук. Он выглядел очень усталым. На скулах проступили красные пятна. Но с Сомовой он заговорил спокойно: – Все решили с врачом? – Да, – кивнула Сомова. – Он уже подготовил все бумаги. Я, собственно, хотела поговорить с вами. – Не нужно так волноваться, – сказал Гринчук. – все будет нормально. – А я и не волнуюсь, – ответила Сомова. – Ну да, а грудь вон как волнуется. У вас очень выразительная грудь. – Оставьте свои пошлости для девок на улице, – холодно сказала Сомова. – Для девок так для девок. Только грудь действительно сильно волнуется и местами напряглась, – усмехнулся Гринчук. – Послушайте, я сделала все, как просил ваш человек. Я придумала эти звонки с угрозами. Я приехала сюда, и вынуждена буду общаться с сыном, который меня ненавидит… – Можно подумать, вы его любите… – Тем более, – Сомова открыла свою сумочку, извлекла пачку сигарет и зажигалку. Сунула сигарету в ярко накрашенный рот. – Не стоит, – сказал Гринчук. – Это больница – здесь не курят. Сомова выругалась шепотом, но очень энергично. – Куда там девкам на улице, – снова улыбнулся Гринчук. Красные пятна уже сошли с лица. Он уже совсем успокоился. – Я написала заявление, была у ментовских начальников, согласилась отвезти Леонида в этот странный Центр… Я все сделала, как вы просили. – И… – Мне кажется, что вы несколько неверно делите деньги, – сказала Сомова. – Можно чуть громче? Людям в палатах не слышно. – Вы мне предложили пятьсот тысяч, – понизив голос до шепота, сказала Сомова. – но я считаю, что этого мало. – Мало? – восхитился Гринчук. – Одна моя знакомая сказала, что за пятьсот тысяч она сделает все, что угодно. – Меня мало волнует, что могут делать ваши дешевки. Я полагаю, что могла бы рассчитывать на половину… По лестнице спустился врач: – А, Надежда Юрьевна! Я принес бумаги… – Давайте, – протянула руку Сомова. – Здесь нужно расписаться… – Давайте, – Сомова взяла ручку, чиркнула в указанном месте и вернула бумагу врачу. – Всего вам доброго, – сказал врач. – Хорошо-хорошо, – махнула рукой Сомова. – подарок я вам потом занесу. Врач поджал губы, но возражать не стал. Просто ушел восвояси. – Я могла бы рассчитывать на половину, но согласна на четверть. На один миллион. Понятно? – Мои знакомые дешевки, в отличие от вас, прекрасно сознают, что ни одна, даже самая шикарная женщина, не может дать больше, чем имеет, – Гринчук демонстративно оглядел Сомову. – Вы, мадам, дешевка из дорогих. И вам наплевать на сына и бывшего мужа. Вас заинтересовали деньги. Именно пятьсот тысяч. Не нужно жадничать. Вы без меня никогда эти деньги не найдете. Никогда. – Я могу… – Ни хрена вы не можете. Вы можете только рассказать, что вам никто не звонил, что вы потребовали продолжения дела только для того, чтобы заработать пятьсот тысяч. В этом случае вы, извиняюсь, ни хрена не заработаете. Только массу проблем. – Из-за жалких пятисот тысяч… – Что вы говорите? Они уже у вас жалкие. А возможность целый год крутить капитал покойного мужа от имени сына? Это хрен собачий? – Для этого вы мне не нужны. – Правильно. Но все плюс пятьсот тысяч лучше, чем просто все. Пятьсот тысяч, не более. И не забудьте, на всякий случай, что вы единственная, кто выигрывает на этом убийстве. Вам не страшно, что кто-то заподозрит вас, милочка? – Это ерунда! – Наверное, – легко согласился Гринчук, оглянулся, потом вдруг протянул руку, захватил волосы на затылке Сомовой и притянул ее голову к себе. Губы Гринчука хищно изогнулись: – Запомни, шалава. Ты получила шанс. Возьми и не выделывайся. Если всплывет то, как ты развлекаешься с мальчиками, то хрен ты будешь чьим бы то ни было попечителем. Твой супруг с тобой развелся из-за этого? – Он развелся из-за этой шлюхи-секретарши, на которой потом женился, – попыталась высвободиться Надежда Юрьевна. – Конечно, это стало официальным поводом для развода. Липский поступил благородно и не стал рассказывать о ваших приключениях. Но ведь материалы сохранились. Я могу найти того частного детектива, который вас тогда сфотографировал. Понятно, что вам тогда было чуть меньше чем сейчас. Вы с тех пор изменили своим привычкам? Гринчук разжал руку и отступил на шаг. Сомова стояла неподвижно. – Вот такие пироги, – сказал Гринчук. – Оценили, Надежда Юрьевна, насколько я хорошо к вам отношусь? Я ведь мог вас просто заставить, а я еще отдаю вам восьмую часть сокровища. Вы ведь это цените? Сомова молчала. – Цените? – Ценю. – Вот и помирились, – Гринчук посмотрел на часы. – Заболтался я с вами совсем. Мне ведь нужно встретиться со следователем, который будет ваше дело расследовать. Объясниться с ним. Вот, как с вами сейчас. С вами ведь у нас больше конфликтов не будет? – Не будет. – Очень хорошо. Причесочку поправьте, примялась с затылка. Гринчук отошел к Михаилу, который невозмутимо наблюдал за происходившим в коридоре. – Отвезешь их в Центр, сдашь Доктору и Ирине. До вечера побудешь там, а потом тебя сменит Браток. – Хорошо, – кивнул Михаил. – Она стала требовать повышения? – Как мы и предполагали. Все, к сожалению, идет так, как мы и предполагали. Ты не видел, куда я пакет дел? – На стуле, возле двери, – указал Михаил. – Склеротиком становлюсь, – пожаловался Гринчук, забирая полиэтиленовый пакет со стула. – Ты не в курсе, где здесь челюстно-лицевое отделение? – Четвертый этаж, налево. – Занесу крестникам передачку, – сказал Гринчук. – Человеку Шмеля и единственному уцелевшему охраннику Липского. Хотя охраннику – и не стоило бы. Не хрен было автоматом махать. – Вышло, что вы ему жизнь спасли. – Вышло. Подошла оправившаяся Сомова. |